— Переживаю, поэтому ты останешься здесь. А мои родители… Не беспокойся об этом, все будет хорошо. И не говори мне больше такое. Мало ли что потребуется, я всегда смогу тебя отвезти в клинику. Тебе нельзя сейчас жить одной.
И я с ним была согласна. Токсикоз с каждой неделей становится все сильнее.
Три дня назад я взяла нормальный больничный и сообщила о своём положении на работе. Директор был недоволен, но никаких мер, неприятных для меня, предпринимать не стал, чем сильно меня удивил.
Теперь я сижу дома и как-то пытаюсь справиться с постоянной тошнотой.
Юрист сообщил мне по СМС радостную новость: через неделю должен быть суд. Хоть бы к тому времени стало полегче. Я не хочу, чтобы Андрей принял мой нездоровый вид, как переживания насчёт него. Тем более не хочу, чтобы он узнал о беременности.
Мне нечего было делать, и я бродила по комнатам, забрела в кабинет. В шкафу начала рассматривать, какую бы книжку почитать. На верхней полке лежал красивый альбом. Я встала на стул и достала его: подумала, что, наверное, там детские фотографии Платона. Мне интересного стало посмотреть, как он выглядел в детстве. Что, если наш ребёнок будет похож на него? Но открыв альбом, чуть не уронила его от неожиданности.
На первой же странице была моя фотография ещё школьных времён.
На ней я выхожу из школы. Никогда не видела это фото раньше. Откуда это здесь? Платон меня сфотографировал?
В школьные годы я вообще его не помню. Знаю, что он учился на два класса младше, но мы никогда не пересекались, так я думала. Даже когда с Андреем начали встречаться, я не видела Платона в школе. Или просто не обращала на него внимание?
Я познакомилась с ним, только когда Андрей пригласил меня к себе в гости, это было уже в университете.
Я перелистнула альбом дальше. Там были какие-то пейзажи, наверное, что-то из поездок за границу. Похоже на Италию.
Но затем на следующих страницах я снова увидела свои фотографии. Опять в школе. На той самой дискотеке, когда я познакомилась с Андреем. Я узнала по платью, которое на мне было надето в тот день. Красное. Андрей мне тогда во время танца и сказал, как мне идёт этот цвет.
На фотографии я стою около окна, рядом со мной другие девчонки, я помню: мы ждём, когда начнут пускать в зал на дискотеку. Четко видно, что фокус именно на мне. У меня задумчивое выражение лица, я смотрю куда-то в сторону. Я вообще в школе была очень серьёзной. Но фотография сделана так… В духе Платона. Как будто через особый ракурс, невидимый для других.
Значит, Платон обратил на меня внимание ещё до Андрея? До того, как тот пригласил меня на танец.
Как же такое может быть?
Я пролистываю альбом дальше. Снова только пейзажи, города, страны.
Сама не знаю почему, но мне хочется плакать. Ну, и почему моя жизнь пошла совсем в другую сторону? В какой момент? Он так давно любит меня? И его чувства живы до сих пор? Это невероятно.
Невероятно и то, что я понимаю, что мы с ним могли бы давно быть вместе. И счастливы. Не было бы для этого никаких препятствий.
Я не хочу больше заставлять его ждать. Когда он сегодня придёт с работы, я поцелую его, это будет нашим началом. Как он тогда сказал?
Если готова будешь снова влюбиться, влюбись в меня.Вот я и влюблюсь в него. С сегодняшнего дня. Больше не надо ждать.
Чувствую, как в животе начинают летать бабочки от предвкушения.
Почему это раньше не приходило мне в голову? Ну и что, что ещё не развелась. Зато я ношу его ребёнка. Ну и что, что его родители будут в шоке, главное, что мы будем счастливы.
В этот самый миг звенит звонок. Наверное, Платон забыл ключи или я случайно закрыла изнутри.
Я радостная бегу открывать дверь.
Глава 23. Жизнь после
Андрей
Не знаю, сколько дней прошло, как Ирина ушла от меня. Мне кажется — целая вечность. А по календарю не так много.
Теперь мне не хочется возвращаться домой. Да и какой это дом теперь? Стал похож на свалку. Без жены все потеряло смысл, не знаю даже на какое место, какую вещь класть.
И своего места в жизни я теперь как будто тоже не знаю. Раньше все было просто и понятно. Была семья, дом, тыл. А теперь всего этого нет. Я чувствую, что потерял очень важного и близкого человека. Я раскаиваюсь, но кому это теперь нужно?
Хожу на работу, но сижу там много часов как безжизненное тело и ничего не могу делать. А после работы встречаюсь с друзьями или иду в бар.
Много пью, но не помогает. Сознание затуманивается лишь на время, а утром раскалывается голова, хочется выть от безнадеги в подушку.
Или придушить себя подушкой. Я не знаю, что лучше.
Я знаю, что я глупец. Не надо было себя так вести. Я думал, что никогда не смогу потерять то, что имею.
Захотел других женщин — получил. Теперь могу спать с любой и открыто. Только теперь мне этого не хочется.
Когда я пришёл домой и обнаружил, что пока я был на работе, Ирина собрала все свои вещи, жутко разозлился и поехал к одной своей знакомой, которая давно намекала на то, что готова переспать без всяких обязательств. Только ничего не вышло. Так и ушел, оставил ее в недоумении. Мне не хочется больше никакого удовольствия, потому что на душе гадко.
Пробовал просить прощения, только это пустое.
Я вижу это по глазам Ирины, она больше не смотрит на меня как на мужчину, я теперь –
пустое место для нее.
Раньше я был уверен, что она сможет простить мне все. Думал: раз она меня любит, то примет даже такое. Я ошибся.
Недавно перестал пытаться все наладить: больше не хожу к Ирине на работу и родителям запретил. Не надо перед ней унижаться. Посмотрю, как она справится без меня. Я же ей все покупал. Уверен: на свою нищенскую зарплату она и месяца не протянет. Тешу себя надеждой, что придет ко мне за помощью. Хотя знаю, что она не такая. Она слишком гордая.
Около недели назад приходила Виолетта. До этого только звонила и писала, я послал ее в лучших выражениях и попросил меня больше не беспокоить.
И она пришла в квартиру. Когда я открыл дверь, хотел спустить ее с лестницы.
— Андрей, мне надо с тобой поговорить, — промямлила тонким голосом.
Я посмотрел на неё с презрением.
— Убирайся к чёрту. Поверить не могу, что вообще с тобой спал, ты же ведь никакая. Ты обыкновенная шлю…
— Андрей! Перестань! Я ношу твоего ребёнка, — заплакала эта лгунья.
Я засмеялся в голос, давно так не смеялся. Думал, что уже и не смогу ни над чем смеяться. Виолетта даже реветь перестала, лишь захлопала глазами.
— У меня не может быть детей, так что иди и другого себе дурака найди, — сказал ей на прощание и захлопнул дверь.
А потом сел около стены.
Большего дурака, чем я, трудно найти.
Почему я считал, что Ирина святая и все должна прощать и принимать? Почему в это верил?
А сам так и не смог рассказать ей истинную причину, почему у нас не получается зачать ребёнка. Я боялся ее потерять. От своего страха подкупил врача. А ведь она бы и без всего этого смогла бы принять. Все равно не ушла бы от меня из-за этого.
А я заигрался в свою ложь. Думал, что с этим прокатило, прокатит и с изменами.
А теперь я сижу тут один. И готов плакать. Такого лютого днища в моей жизни ещё никогда не было.
Ещё и Ирина откуда-то наняла юриста, который стал двигать наш бракоразводный процесс. Мне сказали про него: что не могут ничего сделать, неподкупный, лучший в своём деле. Откуда у неё деньги, черт побери? Начал разбираться и выяснил окольными путями, что нанял его Платон.
Это уже было странно.
Значит, он помогает ей? Какого хрена.