Изучив все это, я глянула на ценник и, честно говоря, прифигела: «Ай да Станислав Дмитриевич, ай да сукин сын!»
Билеты оказались тоже не в эконом и даже не в бизнес, а в самолетный первый класс. Так я еще не летала никогда — чтобы спать можно было даже не полусидя, а лежа, в полноценно раскладывающейся кровати-коконе. Стояли эти… гм… вместилища просторно, даже не парами, а каждое отдельно у своей стены и своего окошка, да еще и со смещением, в шахматном порядке. Так, чтобы пассажиры друг друга никак не смущали и создавалась практически полная интимность…
Стас, заняв свое кресло, сразу открыл ноутбук и сосредоточился на чем-то явно не развлекательном. Что-то читал, что-то писал, на что-то морщился, чему-то улыбался хищно и предвкушающе. Даже звонил каким-то своим очередным китайцам, воспользовавшись относительно новой услугой связи, которую активно рекламировали уже многие авиакомпании.
Я сначала было «соответствовала», тоже изображая бурную деятельность, но потом плюнула, привела в действие автоматику кресла-лежанки, натянула на себя уютное простеганное ромбами одеялко, взбила принесенную вместе с ним милейшей стюардессой подушечку в белоснежной наволочке и даже заулыбалась — так хорошо было просто лежать и отдыхать, зная, что никто не побеспокоит, никто не начнет ломиться в дверь, названивать по телефону, ловить за рукав в коридоре и, уже окончательно ума лишившись, стучаться в кабинку офисного туалета, как давеча учудила Наташка, кода притащила мне трубку забытого на столе мобильного, в окошке которого высветился вызов, который ну совсем нельзя было пропускать. Так я и беседовала с важным клиентом, сидя на унитазе. Зато потом, когда мы все-таки пришли к некоторым очень важным для меня договоренностям на моих условиях, такое облегчение наступило…
Тьфу ты! Не в том смысле, но… Короче, бизнес, мать его! Ни дня без сделки или связанного с ней геморроя…
А ведь, кроме клиентов, мне еще и Макс принялся названивать. Все пытался забиться со мной на совместную встречу Нового года: мол, как встретишь, так и проведешь.
— А что же твоя зайка? Или мы по классике: на троих соображать будем?
— Зою на сохранение положили. И точно не отпустят — там проблемы какие-то…
— Какая же ты все-таки сволочь, Максим. Ты сам-то отдупляешь, какую мерзость творишь и по отношению ко мне, и по отношению к этой твоей Зойке?
Но Макс всегда отличался поразительной непробиваемостью. Вот и в этот раз все мои слова от него отлетали, словно от стенки горох. И в какой-то момент, не придумав ничего лучше, я и сказала ему, что на Новогодние праздники меня просто не будет в Москве: мол, улетаю к теплу, да еще и не одна.
— Врешь! — убежденно заявил Максим. — Это ты для того, чтобы мне больно сделать, да?
— Конечно! — окончательно обозлилась я. — Все ж только вокруг тебя вертится! Никак иначе! Если не лень, приезжай в Шереметьево да посмотри сам. Только близко не суйся, у моего спутника, знаешь, охрана такая, что лучше не надо.
— Врешь, — убежденно повторил Макс.
Я же в ответ просто отбила звонок, уже сейчас жалея, что сказала слишком много. Да и после, в аэропорту, то и делала что оглядывалась: постоянно казалось, что чей-то взгляд буквально сверлит мне спину между лопаток. Однако, сколько ни пыталась выследить этого «смотрящего», так в этом и не преуспела.
Нервишки, нечего и гадать…
Неудивительно, что после того, как самолет поднялся в небо и было разрешено отстегнуть ремни и опустить спинки кресел, чем я вскоре и воспользовалась, усталость навалилась большим и тяжелым одеялом — совсем не самолетным, а ватным. Из разряда тех, про которые мой отец говорил «будто гробовую плиту положили». Глаза моментально начали слипаться. Кто-то вроде бы пытался меня будить, но смутно знакомый голос запретил, сказав: «Потом, пусть поспит».
Глава 33
Короче говоря, проснулась я, только когда в салоне самолета включился свет, а капитан по громкой связи начал говорить что-то традиционно-предпосадочное.
— Быстро, — пытаясь осознать себя во времени и пространстве, сообщила я, глянув через проход на повернувшегося ко мне Стаса и случайно при этом зевнув так, что за ушами хрустнуло.
— Почти девять часов, — с улыбкой пожал плечами тот, а после с видимым наслаждением потянулся, выгибаясь в пояснице и сцепляя над собой пальцы рук.
«Неужто работал все это время?» — с неудовольствием в свой адрес подумала я.
— Вы совсем не спали?