Ванная сыскалась быстрее кухни, и это, пожалуй, порадовало: можно было совместить приятное с очень нужным. Пописав, я после похлебала прямо из-под крана, умылась, понюхала сама себя под мышками, скривилась и, убедившись, что чистые полотенца выложены ровными стопками на полке над полотенцесушителем, решительно потянула с себя одежду, в которой, как выяснилось, и спала.
Глава 49
Контрастный душ прочистил и упорядочил мысли в башке. Зубная паста, которую пришлось за неимением чего-то другого (не лазать же по чужим шкафам в поисках наверняка где-то припасенных гостевых щеток!) намазать себе на палец, а после энергично растереть по зубам, вернула некоторую уверенность в собственной убийственной красоте. Причесавшись и поизучав себя в зеркале, я вздохнула и, даже не подумав одеваться, отправился искать спальню хозяина.
А что? Раз Стас сам такие танцы с бубнами вокруг меня только и делает, что выплясывает, наверно ж, такому только рад будет? Смущение, густо замешанное на возбуждении, бурлило в крови, улыбка растягивала губы. Я глубоко вздохнула, взявшись за дверную ручку комнаты, в которой по всем прикидкам и должна была обнаружиться нужная мне спальня, а потом тихонько повернула ее и шагнула в бархатистую темноту, пропахшую сигаретами, мужским одеколоном и немного самим Стасом. Запах был очень мужским и очень теплым, притягательным. Дождавшись, когда глаза привыкнут к темноте, я без приключений добралась до кровати и замерла, решаясь.
Стас спал на боку, подложив ладонь под щеку и согнув ноги в коленях. Я сначала присела на краешек, прислушиваясь к чужому дыханию, а потом, не дождавшись реакции, все-таки скользнула под одеяло. Повозилась, пристраиваясь поудобнее, потерлась грудью Стасу о спину, боднула его пару раз бедрами, посопела просительно и замерла. Он наверняка давно проснулся, но все равно молчал и не двигался. Отдавал инициативу? Или намекал, что на дворе ночь, и приличные люди спят, а не всякими непотребствами занимаются? Ну так я никогда особо приличной и не была.
Стас вздохнул чуть глубже, и я решила, что это отличный повод сказать что-нибудь дурацкое. Ну так… Чтобы просто забросить удочку.
— А ты знаешь, что этот твой китаец — господин Лян — не к шпионству меня подбивал, а шары подкатывал, чтобы я ему, типа, личный сеанс массажа устроила?
Стас некоторое время размышлял, что на такое вот можно ответить, а потом, видимо, принял решение детский сад не устраивать:
— Нет. Я не могу знать вообще все. Я не вездесущ. Как вчера вечером выяснилось, вообще! — Тут он помолчал, явно удерживаясь от новых комментариев, и завершил мысль уже куда спокойнее: — Мои просто видели, что Лян к тебе прицепился сразу после того, как все вы вышли из моего кабинета и, как им и положено, предположили худшее.
— Правда? А я думала, ты сквозь стены видишь и мысли читать мастак, всезнающий и наихитрейший Станислав свет Димитриевич, — усомнилась я и опять двинула бедрами изображая тонкий намек на толстые обстоятельства.
Стас так и не шевельнулся, но этот странный предутренний разговор все же поддержал:
— Не вижу и не мастак.
— Не верю.
— Почему?
«Потому что я таки сунула нос в твой комп, который ты так любезно не запаролил и время для „засыпания“ на нем увеличил до бесконечности — так, чтобы точно меня к нему привлечь. Один вопрос: зачем и почему сейчас?» — подумала я, а потом продолжила уже вслух и совсем о другом:
— Где у тебя лежат презервативы?
— Уверена, что понадобятся? Поищи в ванной.
— Что ж так далеко? Почему не в тумбе рядышком?
— Нет нужды. Не вожу сюда любовниц.
— А я?
— В виде исключения.
— Мне нравится быть для тебя исключением. Сейчас вернусь.
Непочатая пачка презервативов действительно нашлась в выдвижном ящике тумбы под раковиной. Я взяла сначала один, но потом прихватила все. Стас ждал, так и не изменив позу.
«Ладно!» — подумала я и, насильно перекатив его на спину, нависла над ним, рассматривая.
Как он тогда мне сказал? Легко только со шлюхами за бабки? А когда по-настоящему, всерьез, то все иначе? Ну что? Правильно сказал. Да и наверняка ведь на основе своего непростого опыта. А если так, то ему ведь сейчас тоже страшно. Даже еще страшнее, чем мне. Потому что в жизни любого успешного и уверенного в себе мужчины непременно наступает момент, когда «просто» становится главной сложностью в жизни. Потому что «просто» уже неинтересно. Потому что хочется как раз «сложно». Так, чтобы дух захватывало, чтобы всё ради цели (ага, зюйд-зюйд-вест, поднять паруса, заряжай!) и вот тогда на кон можно и хочется поставить не только деньги или тело, но душу и сердце…