Как же больно даются ей эти слова. Мать Лины поворачивается к ней.
— Света, ты рот свой закрой. Если Артура посадят, не дай Бог, мужики наши рассорятся. Мы с тобой как жить будем?
— Может, по-людски начнем? — поднимает уставшие глаза на родственницу. — Деньги и власть в Глебе убили человека, уже давно. А сейчас и в сыне нашем. Я дам показания, расскажу, все, что было.
Закрывает лицо руками, хочу ее обнять, но не делаю этого. Это сильный поступок со стороны матери. Пожертвовать свободой ребенкой ради его спасения.
Выходит врач. Ивана еще нет.
Глава 46. Показания
Врач сказала под капельницей лежать почти сутки, толком не двигаться, если я хочу, хотя бы дать шанс своему малышу. Я готова до самых родов беспрекословно выполнять любые рекомендации.
— Лина, вы как себя чувствуете? — возвращается доктор. Она раздражена, щелкает пимпочку на ручке, но со мной ведет себя обходительно. С ней заходит один из моих спасителей, Ванек, как бабушка Настя его называет.
— Ангелина, я должен задать вам несколько вопросов. Вы сейчас в состоянии побеседовать? Мне нужны ваши показания, пока кое-кто не подсуетился и не выкупил сына из тюрьмы, — Иван кивает на дверь, понимаю, что разговор идет об отце и свёкре.
— Да, я могу всё рассказать, — немного встаю, врач поправляет мне подушку. Она смотрит на пузырек, от которого трубочкой идёт лекарство ко мне, в капельнице что-то подкалывает.
— Если что, ты всегда можешь прекратить беседу. — Доктор кладет свою ладонь мне на руку. — Я понимаю, что у вас тоже работа, и что вы хотите, как лучше — тоже знаю, но девочка еще слаба, столько всего у нее за последнее время произошло. Давайте побережем ее.
Врач гладит меня по голове, видимо. выгляжу я совсем ужасно, что вызываю даже не призрение, а жалость.
— Я понял, буду максимально внимателен. А вы можете выгнать вот этот балаган под дверями. Ну невыносимо слышать этот галдеж, ругань.
— Всех выпроводить? — смотрит на меня.
— Пусть бабушка потом зайдет, если она еще здесь. Кажется, я слышала ее голос.
— О да, она тут два раза чуть драку не устроила, хорошая она у вас. Как только таких родителей вам смогла воспитать.
Иван улыбается. Вытаскивает из портфеля пол литровый кефир, два яблока и булочку или пирожок. Кладет мне на тумбочку.
— Я не знал, что тебе можно. Вдруг у тебя вообще нет еды. — быстро переключается. — Да, баба Настя у нас огонь. Только это не ее бабушка.
— Это моя соседка по съемной квартире. Просто… она человек такой, не может остаться безучастной.
Доктор уходит, слышу, как она отправляет всех ожидающих домой.
— Лин, ничего не бойтесь, я понимаю, что сейчас родственники начнут призывать вас, — странно, что снова переходит на "вы", — к совести, говорить о каких-то бонусах. Будут рассказывать, как ваш прекрасный муж изменится, превратится в другого человека. Ну, поверьте мне, я почти десять лет в полиции. И если мужчина хоть единожды поднял руку на женщину, он сделает это еще и еще. А дальше будет только хуже, каждый день на подобные вызовы приезжаем. Дети страдают. Пожалуйста, не оставляйте Артуру место и время для маневра. Он не стоит этого.
— Иван, я все расскажу. Из любви к своему ребенку. И я прекрасно понимаю, что это шаг в одну сторону, как только я поставлю подпись на показаниях, мои родители от меня открестятся. Я готова. С какого момента начинать?
— А давайте со съема квартиры, вы же не просто так ушли из хорошей квартиры или дома в съемку, крохотную и с мебелью, как из комиссионного магазина.
Господи, как же стыдно рассказывать об всем. Это успехами похвастаться легко, приятно. А слова про пощечину, больше минуты собираюсь, чтобы произнести эти слова. Как будто раньше это было не со мной, а теперь эту боль нужно принять, примерить на себя.
Иван все фиксирует и на диктофон, и пишет от руки. Вижу, как ему неприятно слушать об издевательствах и предательстве. Человек так долго работает во всем этом, а до сих пор не привык. Может, это и оставляет в нем человека?
— Расскажите, в каких отношениях вы с Олегом Демьяновым? — голос чуть изменился в интонации, как будто дрогнул.
— Олег мой знакомый, которого я втянула в свои передряги. Накануне мы случайно познакомились, Олег искал какую-то другую девушку, дал мне визитку. А когда мне нужна была помощь, так оказалось, что мне больше некому было позвонить. Только сейчас я осознаю, что вся моя жизнь — антураж, который растворили родители и родители Артура. Оказывается, вокруг меня нет людей, которые бы не были как-то связаны или не заинтересованы в союзе Чернышов-Белецкий. И мне самой не к кому обратиться. Мне нужно было с собой кого-то взять на подстраховку на встречу с мамой и Артуром. И перебирая телефонную книгу, я никого не нашла, кому могу доверять. А в сумке наткнулась на визитку Олега. Ну дальше вы знаете, мы с бабушкой Настей к вам приходили с заявлением о том, что Олег арестовали. Это как раз после нашей встречи с моими родственниками.