Плетусь к двери, нужно дворецкого себе нанять, что это я сам двери всем открываю.
— Артур, что у вас тут произошло? — мамаша с красными глазами, желваки ходят ходуном, трясет перед мои лицом руками.
— Ты скоро станешь бабушкой, — говорю спокойно. Не люблю лишнюю суету. — Возможно, у меня будет двое бебиков. Линка беременная говорит, что от меня. А еще есть Каришка, и она беременная. Двое внуков, мамашенька!
Она в растерянности стоит посреди кухни.
— Артур, ну как ты можешь себя вести? Где твоя жена? — мать злится. Идет к раковине, включает воду.
— Мам, оставь, я потом в посудомойку запихну. Или домработницу заведу. У меня план на ближайшее время.
Мать поворачивается, ждет, когда я скажу, что-то умное.
— Швейцара завести, домработницу, проститутку.
— Что с тобой стало? Куда делся мой сын? Ты же чудовище! — верещит, как учительница- практикант на одиннадцатый класс.
— Мать, вы меня с отцом таким воспитали. Ваши плоды.
— Дожилась, ты меня даже мамой перестал называть, — лицо меняется, уголки ее губ ползут вниз, морщины обостряются. Мать словно уменьшается в росте, становится похожей на горбатую старушку.
— Да брось. Ты же знаешь, что я тебя люблю, — иду обнимать мать. Она такая хрупкая, замученная и очень уставшая.
— Артур, — мамаша садится на стул, локтями опирается на стол, голову кладет на руки. — Не иди по стопам отца. Ни к чему хорошему это не приведет. У вас будет ребенок, твой ребенок.
— Может, у меня будет два бебика, с маленькой разницей. От разных женщин.
— А со второй женщиной как у тебя? Если ты ее любишь, может, ты к ней уходи. Ангелину с ребенком мы не бросим, помогать будем. И я бабушкой буду, — мамаша берет меня за руку. Оказывается, я так давно скучал по ее прикосновениям, я скучаю по ней, как по маме. Отец запретил со мной нянчится, чтобы я не вырос сопляком. Мужика дисциплина и кулак воспитывает.
— К Каринке? Жить с ней? Да не буду. Ну, родит она, буду или денег отправлять, или отец заберет ребенка. Бебик же угроза, наследник, потенциально будет претендовать на деньги.
— А Лина как? Как себя чувствует? Наташа звонила, сказала, что дочь отказалась ехать к ним, что со старшей связалась.
— Ага, — надоел этот разговор. — Мам, все разрешится. От нас с тобой ничего не зависит. Папаши сейчас соберутся, выпьют, девок в баню позовут, и нас с тобой потом в известность поставят.
— Артур, ну как ты так можешь говорить, — врет, знает, что я прав.
— Прости, у меня были планы на сегодняшний вечер.
Мамаша идет к выходу, обувает дорогущее босоножки.
Выпрямляется и смотрит мне в глаза.
— Ты меня с Кариной когда познакомишь? — опирается на дверь, как будто без ответа не уйдет.
— Не знаю. Не планировал, тебе это зачем?
— Как зачем? Она мать твоего ребенка, — смотрит с непониманием.
— Это посторонний человек, не надо нам ее в семью. Про знакомство подумаю, пока ничего сказать не могу.
— Артур, включай голову, пока все еще можно исправить?
— Где стирательная резинка продается, чтобы последние десять лет стереть?
— Грех тебе на жизнь обижаться! У тебя все есть, — я вижу, что она искренне так считает.
Да, у меня есть квартира, машина, строится дом, скорее всего, когда отец и тесть сыграют в ящик, у меня появится бизнес, если папаши все не пропьют.
— Да, только самой жизни нет. Мам, тебе пора, правда.
Мать громко вздыхает, недовольно кивает головой. Она выходит, дверь оставляет приоткрытой. Выхожу следом. Сегодня мне не с кем провести вечер. Пока. Нужно найти еще кисулю, чтобы снять стресс. А то чувствую, папаши завтра, а может, и сегодня карты блокируются. И за каждой копейкой нужно будет ходить на поклон, стоять у стены, рассматривать носы обуви, отвечать на дурацкие вопросы. А у меня другие планы на жизнь.
Глава 8. У Карины
Еду к Каринке. Обещал себе, не садиться подвыпитым за руль, но обстоятельства непреодолимой силы решают иначе. Надо ей тоже предложить тест на отцовство сделать, а то есть у меня сомнения. Никому из баб верить нельзя.
Заезжаю во двор, новая шестнадцатиэтажка. Папа подогнал мне квартирку, втихую от родственников. Знал, что сыну иногда убежище нужно. У подъезда прекрасная тачка. Может свою сменить?
Поднимаюсь на тринадцатый этаж. Двери лифта открываются, слышу, как где-то на лестничной площадке хлопает дверь. По звуку, как Каринкина.
— Лифт, дружище, подержи, — подходит мужик, застегивает пуговицы на рубашки.