«Все к лучшему в этом лучшем из миров…»
Вольтер «Кандид, или Оптимизм»
Выдохнула только в палате на дородовом отделении.
И то не сразу, а когда поняла, о чем меня просит Кир.
— Только Андрюхе пока про дочь не говори, как бы он от счастья к вам с недолеченной спиной не притащился, — сын смотрел серьезно, но в глазах прыгали смешинки.
Точно что-то задумал мой мамонтенок.
А когда он с полным комфортом устроил меня в палате, то как бы невзначай поинтересовался:
— Ты меня любить-то не перестанешь, когда новая лялька появится?
Подскочила, как ужаленная, бросилась в распахнувшиеся мгновенно объятья, а потом час обнимала и гладила свою огромную крошечку, усадив на стул. Иначе — не доставала.
Шептала всякие глупости:
— Как тебя разлюбить? Ты же мой самый дорогой сынок… Моя радость, мамина прелесть… Сокровище… Мой самый главный мужчина в жизни. Кирюшка — мамина плюшка. Люблю тебя сильно-сильно!
И ощущала, как под моими пальцами расслабляются его напряженные мышцы, как сын прижимает меня к себе, сопит сердитым ежиком. А потом выдыхает, уткнувшись в плечо, как в детстве.
— Мой самый любимый мальчик, мама всегда с тобой. Что бы ты ни сказал и ни сделал. Очень-очень тебя люблю! — фыркаю во взъерошенную макушку, приглаживаю непослушные волосы.
Повеселевший сын, вытерев о мою пижамку с веселыми бегемотиками случайно влажное лицо, уточнил:
— Навсегда?
— Навсегда, — поцеловала Кира в лоб и отпала обратно на подушки.
Устала.
Перенервничала.
Как-то слишком много волнения у меня в жизни стало. И беспорядка. Надо брать себя в руки и структурировать, определенно.
— Не волнуйся, на работу твою я сообщу, вещи и ноутбук тебе принесу. Все будет норм. А вы тут полежите под присмотром, — ребенок преисполнился энтузиазма и выглядел значительно лучше, чем в кабинете у моего врача.
Трудно ему со мной.
Ну, ничего, зато когда соберется с девушкой в постель, то о защите сто раз подумает. Потому что понимает, чем это удовольствие грозит.
Все на пользу, я считаю.
И вот тут я осознала, прямо ощутила на себе мудрость выражения «Все к лучшему в этом лучшем из миров».
Оказывается, очень удачно, что я буду лежать здесь, а не там, где меня может найти Олег, которого я уже боюсь.
Я буду обязана лежать, у меня больничный лист. То есть, в больницу к пострадавшему можно не лететь (и не угрызаться совестью из-за своего бездействия), это значит, нет необходимости возвращаться в город юности, воспоминания о котором такие себе…
И то, что здесь, в тишине и одиночестве, в спокойствии, обеспеченном охраной и медицинским персоналом, я буду иметь возможность обдумать все важное.
Грядущее материнство, перспективы педагогической деятельности и содержание докторской.
Отношения с Андреем.
Это, пожалуй, самое важное и самое беспокоящее.
С остальным-то я справлюсь точно.
Выдохнула и отправила сыну развернутый список необходимого.
А потом жизнь моя и даже трудовая деятельность как-то наладились в рамках стационара. И скучать мне стало некогда.
Больничная изоляция, хоть и условная, прилично прочистила мне мозги.
Нужно отметить, что я смогла определиться с важным и второстепенным в жизни. Поняла и приняла свои настоящие чувства, скрытые глубоко внутри.
И написала подробный план на будущее.
Попутно сильно продвинулась в работе над докторской, облагодетельствовала Вадима большим количеством нужного ему эксклюзивного материала, познакомила его с Киром. Ну и с руководством нашла приемлемую и комфортную форму взаимодействия.
— Мы, конечно, с нетерпением ждем вас на кафедре, Нонна Аркадьевна, но должен отметить, тот объем знаний, который вы умудряетесь донести до наших любимых, хоть и нерадивых студентов, впечатляет, — профессор Ивченко улыбался так довольно, что ему завидовали все голодные крокодилы Нила.
А довольное начальство — доброе и понимающее начальство. И это мне сейчас очень кстати.
Счастью моему способствовали и мои дорогие мужчины, которые за неделю до выписки явились в палату вдвоем и натащили мне всяких полезных и разрешенных вкусностей.
Ну и запрещенки тоже. Чуть-чуть.
Широко улыбаясь под укоризненным взглядом сына и восторженным — Андрея, быстро слопала коробочку креветок в кляре, запила вредной кока-колой и довольно выдохнула, отвалившись на подушки.
Тут же рядом на стуле у кровати устроился Кир с пакетом документов, Андрей же, осторожно опустившись около меня на колено, сначала прикоснулся к животу поцелуем, а после приложил ухо. В которое, закономерно, тут же схлопотал от Фасольки.