— Нонна, это он? — глаза дикие, но восторг заметен.
— Она, — мягко и чуть лукаво улыбнулась.
Боги космоса, как же он засиял. Никогда не видела Андрея таким счастливым.
— Люблю вас, — хрипнул только и снова уткнулся в живот.
На этот раз лбом.
Реакция на новость нас с дочерью устроила.
Проведя в клинике на сохранении месяц, выходила в люди я с твердым намерением — непременно стать счастливой.
Хватит, достаточно было в моей жизни самопожертвования, служения нуждам и интересам других, ну и следования строгим правилам тоже было с лихвой.
Теперь я сама устанавливаю для себя и своей семьи эти самые правила.
Теперь я сама ответственная и взрослая.
Самостоятельная.
Мама.
Ну, и не только мама, как оказалось.
Любимые мужчины устроили мне сюрприз. Даже несколько.
— Это было неожиданно и приятно, — смущаясь, пробормотала в шею Андрею, когда он внес нас с Фасолинкой в новую трехкомнатную квартиру в доме около моего любимого парка.
Кир, владелец студии напротив, тихо хихикал, входя следом и снимая весь процесс на видео:
— Для семейного архива. Новоселье.
А внутри, в просторной прихожей нас встречали гирлянды воздушных шаров. Хотелось прыгать и визжать, но получилось только поцеловать Андрея, хоть так выразив свой восторг, признательность и… нежность.
В кухне-гостиной было все готово для нашей камерной вечеринки по поводу выписки и долгожданного обретения собственного жилья.
— Норна моя, это твое. Ваше. Без обременения. Просто для тебя. Для вас, — Андрей протянул мне папку с документами на квартиру.
По этому поводу я периодически начинала плакать весь вечер.
У меня сбылась самая тайная, самая давняя мечта детства.
Свой дом. Своя крепость.
У меня есть сын, дом, работа. Скоро будет дочь.
А еще рядом со мной мужчина, который молча и терпеливо сносит все мои капризы и психи. Балует, бережет, заботится как может. Греет и, кажется, любит.
Опять потеки слезы.
— Снежинка моя. Не плачь. Я здесь. С тобой. Всегда, — подхватил на руки, устроился на диване, укрыл собой.
Спрятал от мира и подарил успокоение.
Проваливаясь в сон у него на руках, подумала:
— Они с Киром так поладили. Заботятся о нас вместе. Как хорошо…
А проснулась потом среди ночи, ну, потому что было очень надо моей Фасольке. И сначала не смогла понять кто я и где.
Затем доча в пространстве меня сориентировала и анкетные данные напомнила.
А вот обстановка удивляла по-прежнему.
У меня сложилось впечатление, что тот, кто делал спальню, будто бы залез мне в голову и все-все-все мечты мои оттуда достал, отряхнул от пыли, причесал, упорядочил и вуаля.
Вот она — идеальная для меня спальня.
В свете ночника я зачарованно созерцала окружающее пространство, затаив дыхание.
Нежно-сиреневые стены и тюль на окне; огромная белоснежная кровать с мягким изголовьем, двумя прикроватными тумбочками и кушеткой в изножье; фиолетовые: кресло, ковер и плотные шторы; во всю стену белый шкаф купе с зеркальными вставками.
Детский уголок в нише: кроватка с мобилем и видео-няней, комод с пеленальным столиком, весами и ночником.
Так разумно, удобно, здорово.
Идеально.
Сходив в примыкающий к спальне санузел, вернулась довольная и спокойная. Выпила воды, которую кто-то заботливый оставил на тумбочке. А потом только-только собралась гнездиться в подушках вновь, как дверь тихо открылась.
Подняла глаза, да так и застыла.
Он стоял в дверном проеме, высокий, мощный, в распахнутом халате и боксерах. Босой, лохматый и невозможно домашний. Милый. Мой.
Нужный. Важный. Желанный.
— Ты в порядке? Я услышал…
Всхлипнула от бурлящих внутри противоречивых эмоций и желаний: подскочить, броситься на шею и зацеловать или забиться в уголок и ждать, пока он меня оттуда выманит или вытащит.
Ох уж эти беременные гормоны. И вся я такая противоречивая… плакса…
Заметив слезы, Андрей оказался около меня почти мгновенно:
— Норна моя, что? Болит? Скорую?
А меня хватило лишь отрицательно помотать головой и, обхватив его за плечи, уткнуться лицом в шею и заплакать.
— Тише-тише, любимая. Моя девочка. Я здесь. Скажи — все сделаю, — он привычно подхватил меня на руки, опустился на край кровати, укутал нас в одеяло и начал тихонько укачивать.
А мне вдруг почему-то стало так хорошо.
— Люблю тебя, — пробормотала в мощное, надежное плечо и провалилась в теплый, легкий и нежный сон, полный всяких девочковых восторгов и радостей.