Ведь такие подарки внезапно!
Праздники прошли, а с ними и время на подготовку к экзаменам.
Но в первый день консультации Институт больше гудел о внезапном повышении Тихомирова-старшего, и отбытия к новому «месту службы народу» всего золотого семейства.
А я, узнав, куда именно, хоть и с повышением, перевели отца Макара, начала сильно подозревать, что без друзей Олега из Администрации не обошлось. Иначе откуда бы он знал?
Да, надеюсь, мадам Тихомирова теперь счастлива: в Салехарде наверняка у ее модного дома не будет отбоя от клиентов. Девушек приличных и хорошеньких, подходящих ее идеальному сыну, там совершенно точно очень-очень много. Должно быть.
Бедный Макар.
— Нечего тебе его жалеть, — фыркнул тогда Олег в ответ на новости. — Приятеля твоего отец в Питер перевел, хоть с потерей курса, но в Гос. Универ и вроде как достаточно удачно.
Мне оставалось только вздохнуть: с исчезновением Макара жизнь моя успокоилась, вошла в прежнее мирное русло и была снова наполнена Кирюшей, учебой и домашними делами.
Очень размеренная и комфортная была жизнь.
До самого поступления в магистратуру, где моим личным уже куратором стал Павел Валерьевич, успешно защитившийся к этому времени кандидат наук и доцент нашей кафедры.
— Счастлив вновь сотрудничать, Нонна, — обратился ко мне мой свеженазначенный руководитель магистерской диссертации. — Давайте сейчас определимся с темой исследования, наметим основные вопросы для освещения и пути достижения результата.
А ничего, что еще два года до защиты? Ничего уважаемого руководителя не смущает, нет?
Нет, не смущает.
За прошедший семестр я накатала «в черне» всю теоретическую часть и добралась до моделирования процессов. То есть если и дальше будет такой темп, то я защититься могу в июне. Только кто ж мне даст? Еще обязательная практика, да выпускные ГОСы.
Капец.
Ну, зато больше времени с Киром в следующем году проведу за учебой. У него там выпуск из началки грядет, да языки надо подтянуть к средней школе.
Олег хочет, чтобы он в лицей поступал, а там такие требования, что мы с нашими тренировками никак не вписываемся, да и сам Кир не сильно туда рвется:
— Нон, чего мне там делать? Я никогда среди всяких заучек и мажоров быть не хотел. Давай лучше уговорим папу на спортшколу с пансионом?
Это был мой педагогический провал.
Я попыталась два или три раза поуговаривать Кирилла, но натолкнулась на уверенное, жесткое сопротивление и в начале сентября решила передать этот вопрос в руки его достопочтенного отца:
— Олег, прошу тебя поговорить с Киром. Не давить, не заставлять, а обсудить. Ты же понимаешь, что через его саботаж у нас ничего не выйдет?
— Это мой сын и он будет учиться там, где я скажу, — ох уж этот несгибаемый характер.
— Ты же видишь, как он не хочет? Ну, будем мы сейчас год готовиться, потом поступим туда, но Кир же бросит учебу, и его из лицея выпрут. К чему нам дополнительные детские травмы и позор? У нас неплохая школа, его все знают, пусть ребенок учится спокойно. Да еще спорт. Не балду ребенок пинает, не по подворотням шарахается, он делом занят, и успехи его впечатляют даже опытных тренеров.
Олег поглядел на меня своим фирменным взором для переговоров с конкурентами и неугодными:
— Твоя задача — заставить его учиться.
Очевидно, что здесь только умереть.
Хорошо же.
Но я подумала-подумала и решила пойти другим путем. Поэтому в октябре, против этого сурового, несгибаемого «лома» привлекла в помощь Михаила Борисовича, кратко обрисовав ситуацию:
— Отец Кирилла хочет впихнуть его в лицей. Кир против, спортивная карьера под угрозой.
— Нонна Аркадьевна, вас понял. Все решим. Не волнуйтесь.
И хвала всем богам, решил. Спасибо ему.
Кир спокойно учится в своей прежней школе, никуда поступать в пятый класс отдельно не будет. Тренировки пять дней в неделю по три часа, результаты и достижения достойные.
Олег косится на меня недовольно.
А теперь еще и Павел Валерьевич.
Да, полгода магистратуры очень хорошо мне продемонстрировали, что, хоть мой научный руководитель и увлечен своей докторской и преподаванием, но от походов в спортзал и по дамам он не отказывается.
Мне ужасно повезло, что с Макаром тогда у нас ничего не успело толком начаться, поэтому дамы нашего Института меня за конкурентку не считали.
Ведь только мне назначили куратора, все выдохнули:
— Ну, Ноннка нам не помеха, как встречались с Пашей, так и будем, — смеялись на кафедре аспирантки и молодые преподавательницы.
Павел Валерьевич был любвеобилен, и весьма. Но никому из своих поклонниц ничего, кроме необременительных встреч, не обещал и склок не терпел. Любая, посмевшая покуситься на его свободу или интриговать, тут же отлучалась от тела. Навечно.