А как удержаться и не провожать Вячеслава Владимировича взглядом восторженно хлопающих глаз, напоминая себе малолетнюю фанатку-идиотку? Ведь он такой: стремительный, как ветер, тонкий и гибкий, как клинок дамасской стали…
Все, полезли исторические и приключенческие романы юности из меня.
Пора сворачивать эти размышления. Ни к чему хорошему они не приведут. Может, за новогодние каникулы я хоть чуть-чуть в себя приду?
Тем более шансов у меня нет.
Вячеслав Владимирович, как второй соучредитель и весьма обеспеченный мужчина, пользуется у дам бешеной популярностью. На всех приемах и вечерах, куда я сопровождала Олега, он бывал с совершенно шикарными красотками: и юными наследницами в фамильных бриллиантах, и ослепительными дивами шоу-бизнеса, и роскошными бизнес-леди в шелках, жемчугах и мехах.
А я? Сплошное унылое разочарование. Но умная, исполнительная, стрессоустойчивая. За это меня и ценят.
Так что, Нонна, очнись. Расти Кирюшу, учись, работай и не выдумывай глупости. Вячеслав, он…
— «Не для ме-е-еня придет весна…» — затянул телефон внезапно.
Вздрогнула, посмотрела на него, как патологоанатом, доктор Лорел Уивер (восхитительная женщина, которая не любит живых) на труп инопланетянина с занятной начинкой: с ужасом и восторгом.
Хорошо еще, никто не знает, что эту мелодию я поставила на вызов начальства. Чтобы, так сказать, напоминать себе…
Вот, пригодилось.
— Слушаю вас, Вячеслав Владимирович, — субординация наше все. Иначе мне крышка.
— Нонна, ну сколько просить, просто «Слава». От этого твоего жуткого «Вячеслав Владимирович» кровь в жилах стынет. Очень вежливый такой и деликатный посыл.
— То есть?
— То есть «Отстань!», — тихо и легко засмеялся начальник.
Выпила разом все, остававшееся в чашке, потому что, ну, это же невозможно. Какой пожар внутри от этого голоса, а от смеха кидает то в жар, то в холод. Руки трясутся. Чуть не облилась, дурочка.
Ох, не к добру все это.
Одним местом чую.
— Вячеслав Владимирович, ваш посыл понимаю, принимаю, но сделать ничего не могу — субординация! — правда и ничего, кроме правды.
— Ох, Нонна, невероятная ты девушка. Я бы сказал — фантастическая. Но ладно, к делу. Тут аналитические таблицы за второй и третий кварталы прошлого года не бьются с итоговыми результатами, а нам это завтра к утренней планерке надо утрясти. Так что, увы, вынужден просить тебя приехать в офис. Я помню, что сам отпустил до следующего года, но это не терпит. Абсолютно.
Капец-капец-капец.
Вдох, выдох, вдох.
Опустим нецензурщину, которую приносит из школы Кир и с работы Олег, вспомним, что я вежливая, воспитанная и культурная, да.
— Я все понимаю, но сейчас жду Кирилла с тренировки, потом отвезу его домой. Поэтому в офисе смогу быть, самое раннее, с учетом пробок, в восемь — полдевятого.
Ужас.
Пока то-се, с таблицами там сидеть часа два минимум, а то и три.
— Все претензии принимаю, как ты сказала, ничего сделать не могу. Жду тебя, Нонна.
И отключился.
Да что у меня за дурацкая традиция — под Новый год с разными мужиками по-идиотски сталкиваться?
И пока я собиралась с мыслями, получила еще одно подтверждение, что лучше бы мне в берлоге, как медведю, проводить всю зиму:
— Добрый вечер, Нонна Аркадьевна, — ох уж эта бесшумная поступь Кирюшиного тренера.
Славься, Джей, я все уже выпила, так что в этот раз не облилась.
— Здравствуйте, Михаил Борисович! — и улыбаться максимально скромно и нейтрально.
Некогда мне сегодня болтать о пустяках. У меня работа внезапно нарисовалась.
— Нынче Кир прямо молодцом. Достойно держался, хоть соперник был старше, опытнее, да и по весу тяжелее, — в груди похолодело.
— С Кириллом все в порядке? Или в «травму» надо?
— Ну что же вы так плохо о нас думаете? — и улыбается, как крокодил: широко, многообещающе и хищно.
Зло выдыхаю:
— К сожалению, в последний год мы с тренировки в «травму» ездим регулярно, что весьма меня беспокоит.
— Я учту ваши пожелания, Нонна Арка…
— Нон, поедем? А то пока доберемся по пробкам… да и я бы полежал, кажется… — мое зеленоватое сокровище добрело до меня и с явным усилием приволокло свою сумку следом.
Вот оно: паника и ужас, с одной стороны, выбор между ребенком и работой — с другой, а на закуску — необходимость выставить себя грубиянкой.
Да и плевать.
— Прошу нас простить, поедем мы в «травму». Сегодня никак обсудить ничего не сможем, — тихо рыкаю, прихватываю на плечо деткину сумку, а под руку — саму детку.
Чтоб ты провалился со своими «тренировками в условиях, приближенных к боевым».
Вероятно, только беспокойство о состоянии Кира позволило мне наплевать на правила и нарушить негласный запрет: я позвонила Олегу.
— Прости, что отвлекаю. У нас ЧП. Везу сейчас Кирилла после тренировки в «травму», сильно он нехорош. До этого мне звонил начальник и требовал приехать проверить аналитику по прошлому году к завтрашней утренней планерке. Я не успеваю никак. Мы с Киром дома будем в лучшем случае часам к десяти. А сам понимаешь…
— Я понимаю, что Славик охренел, — рыкнул Олег и отключился.
Ну, наше дело маленькое — предупредить.
Да и поехали мы, пожалуй, в травму.
[1] День Жестянщика — это время, когда внезапно выпавший снег и гололедица застают автомобилистов врасплох. Многие водители не успевают подготовить автомобиль к зиме, что становится причиной массовых пробок и аварий на дорогах. Этот день получил название в честь мастеров по кузовным работам — «жестянщиков». Именно к ним после резкой смены погоды выстраиваются очереди водителей, чьи машины нуждаются в замене летних шин на зимние или ремонте после мелких и более серьёзных ДТП.
[2] FREDERIC MALLE Geranium Pour Monsieur — один из самых холодных мужских парфюмов. Выпущен во Франции в 2009 году. Роскошный, изящный, чувственный. Освежающая мята, терпко-сладкие нотки, воздушная горьковатая герань. Этот аромат будто зимний морозный воздух, идеален в жаркую летнюю погоду.