— Ты прав. Такой грязи я ещё не видела.
Ужасно хотелось зажмуриться, пробормотать: «Показалось» и выйти вон, но я заставила себя смотреть.
О том, что это вынужден был делать со мной вместе и мой сын, мысль пришла не сразу.
На моем любимом кремовом диване сидел мой же любимый и единственный мужчина. Голый.
А перед ним на коленях стояли две столь же одетые юные барышни.
— Так вот, ты какой, кризис среднего возраста. Они хоть совершеннолетние? А то, Олег Михайлович, это же статья… — протянула, выдыхая с трудом.
В груди все сковало льдом, горло перехватило, странно, как вообще звук хоть какой-то получился?
— Папа, что за хрень? — рявкнул Кир.
Скульптурная группа, наконец, распалась. Барышни остались сидеть на полу, призывно улыбаясь в пространство, а Кирюшин папа попытался прикрыть свои выдающиеся достоинства вышитой мною диванной подушкой.
Видимо, именно это меня и добило.
Я всхлипнула-всхрипнула:
— Как ты мог? Олег! В нашем доме, на моем любимом диване. Это так ты устаёшь на работе?
— Мам, мам, — забормотал сын, — мам, тебе нельзя волноваться. Пожалуйста, успокойся. Лучше не станет, но ты хотя бы сохранишь…
— Что? — рявкнул мой любимый.
А я вздрогнула и согнулась от внезапной резкой боли в животе.
Замолчала и замерла.
Осторожно выдохнула:
— Нет-нет-нет, — тихо зашептала.
Но легче не становилось, и острая, режущая боль внизу живота только нарастала.
— Скорую, — крикнул Кир и, подхватив меня под руку, довёл до кресла.
Когда я рухнула в него, заливаясь слезами, сын понял, что вызовом врачей заниматься придётся ему.
Олег, повелев своим гостьям собираться, был занят приведением в порядок себя любимого.
А мне было так больно, что я не могла определить — это физически или душевно меня так рвёт на части?
— Чего вам на море не отдыхалось? — рыкнул на Кира, принёсшего мне воды и аптечку, его отец.
Сын просто отмахнулся.
— Мам! Ты как?
— Больно. Очень больно! — почти прорычала, потому что обида и злость перли из меня вместе с паникой.
— Подожди, сейчас будет «Скорая». Они обязательно помогут… — начал Кирилл, но по мере того, как он говорил, его глаза становились все больше и больше.
Вероятно, оттого что очень выразительное кровавое пятно медленно, но верно расползалось по моим белым льняным брючкам.
— Что происходит? — вопрос Олега был сейчас настолько неуместен, настолько глуп, что я не удержала в себе свою горечь и обиду:
— Ты просто сейчас убил нашего ребёнка!
— Мам, ты что? Ну, говорят же — так бывает. Сейчас приедут врачи, они обязательно помогут, — на нервах Кир всегда становился болтуном.
— Какого ребёнка, Нонна? Мы с тобой детей не планировали.
— А он, представляешь, получился, — прошептала еле слышно и вновь сжалась от сильнейшей боли, накатившей волной и сжавшей все внутри.
Не смогла вздохнуть. Просто не смогла.
А потом взгляд мой затянуло темнотой, и я провалилась в глухое чёрное ничто.
Часть первая: «Вера в чудо»
Глава 1: Когда сбываются мечты
«Hе счесть путей во вселенной этой,
Hе счесть pазлук во вселенной этой,
А вновь найти любовь, найти всегда нелегко.
Hо всё ж тебя я ищу по свету,
Опять тебя я ищу по свету,
Ищу тебя сpеди чужих пpостpанств и веков…»
Л. Дербенев «Ищу тебя»
— Мама! Я победил! Я — первый! Мама! — вопил Кирилл и несся ко мне через весь зал, раскинув руки.
Боже! Невероятно!
Я ждала этого долгих шесть лет.
Шесть лет, полных настороженного недоверия, обид и страхов, боли, уныния и надежды.
Свершилось.
Плевать на полученный сегодня диплом магистра по специальности «Бизнес-аналитика», какая мелочь!
Мальчик, которого я воспитываю последние шесть лет, назвал меня мамой, притом что свою биомать он помнит достаточно четко — вот мое главное достижение.
Всхлипнула, распахнула объятья.
— Мамочка! Ты знала! Спасибо! — Кир впечатывается в меня и чуть не сносит, потому что ребенок у нас в свои одиннадцать он достаточно рослый и крепкий.
— Конечно, ты же лучше всех! — шепнуть тихо на ухо.
И замереть в невозможно счастливом моменте.
Это невероятно просто. Тепло, нежно, пронзительно.
Он такой, такой… мой!
Ершистый, нескладный еще, высокий для своих лет, с растрепанной челкой — мой сын.