Утром меня разбудил запах зажаренного бекона.
Странно.
Поскакала на кухню, в чем была — в фиолетовой пижаме с «Русалочкой». А там практически «чад и блины».
Только без блинов.
Выключила плиту, сняла сковородку, распахнула окно.
Помахала полотенцем, включила вытяжку.
Поцеловала Кира:
— Все норм. В следующий раз зови меня, вместе сделаем.
— Я тебе завтрак хотел… — хмуро буркнул ребенок.
— Так и отлично, — прижала ежика к себе. — Сейчас проветрится и доделаем. По плану было что? Яичница, омлет?
Сверкнул глазами из-под челки, а потом скривился:
— Бекон, вареное яйцо и овощи. Я налажал с самого начала.
— Ну, это бывает. Сейчас все поправим. Давай я пожарю яйца, а ты помоешь и порежешь овощи?
— Хорошо, мам, — кивнул и отвернулся к холодильнику.
А я стояла посреди кухни и старалась уложить в голове: это не единоразово, это не порыв и эмоция. Это ведь сознательно, правда?
— Можно же? — настороженный Кир высунул нос из недр хранилища еды.
Шагнула ближе, обняла, сморгнув слезы:
— Нужно. Я так рада. Мне так приятно. Спасибо, милый.
— А ты?
— Что я?
— Ну, я тогда… ну… тебе…
Прижала крепче, поцеловала в макушку:
— Мой сын. Самый лучший и любимый.
Шмыгнули носом оба.
— Так, давай в ванну метнись, умыться, а потом за дело. Овощи ждут. Кстати, а где твой отец? — моргала я быстро-быстро, но слезы умиления и счастья все равно текли.
Кир на мгновение обнял меня, вытерев лицо об Ариэль на моем животе:
— Папа укатил по делам. Сказал, будет к обеду. Обещал вывезти нас куда-то поесть. Так что готовим только завтрак.
— Ну и отлично, — полезла за чистой сковородкой и яйцами.
Что там у Олега за дела с утра в субботу, я не знаю, по работе вроде все тихо.
Вдвоем мы с приготовлением завтрака управились быстро, поели тоже в темпе, а за чаем определились:
— Сейчас по дому, чего ты там планировала, потом поглядим график на лето, лагеря мои, твои экзамены, и отец нам море обещал где-то.
И такой Кирилл был деловой, такой серьезный, что я опять не удержалась и начала его тискать, рассказывая, какой он замечательный.
А потом мы сделали так, как решил этот взрослый, солидный мужчина: стирка, уборка, планы на лето.
Когда добрались до предполагаемого отпуска на море в начале августа, перед последними Кирюшиными летними сборами, вернулся Олег:
— О, как здорово. Я вам как раз в тему новость привез: вот путевки, полный пакет. Полетите в Тунис на десять дней.
Мы переглянулись и, запищав, сначала бросились обниматься друг с другом, а потом вспомнили, кого надо благодарить. Ну и Олегу перепало от нашей радости.
Он впечатлился: подхватил Кира и подкинул пару раз вверх, потом бросил на диван и обернулся ко мне.
— Нет-нет-нет. Не надо, я сама, — засмеялась и повалилась рядом с сыном, который тут же подкатился под бок.
Олег, глядя на нас, улыбнулся:
— Я думаю, награда достойная. И заслуженная. А теперь собирайтесь, поедем обедать, потом по магазинам.
Вечером, после очень неожиданной, но и впрямь семейной субботы, перед сном, вместо историй про привидения, заброшенный замок и всадника без головы, Кир спросил:
— Мам, а как тебе дядя Слава теперь? Ну, он вроде как сказал, что ты ему нравишься.
— Вот именно, что «вроде как». Мне странно. Ни ухаживаний, ни свиданий, ни разговоров о нас вместе и каждом по отдельности. Будто я, не знаю, бездомная зверушка какая из сказки: «Пойдем ко мне жить…».
— А чего?
— Вообще-то, я, когда думала обо всей этой романтике, то мечтала сначала повстречаться, узнать друг друга, потом понять, что это, и правда, любовь. Ну а дальше — замуж. И только после этого начинать жить вместе. Как-то так, — смутилась под конец речи, потому что обсуждать с одиннадцатилетним пацаном свои представления о личной жизни странно.
Но так вышло, что он у меня самый близкий и родной. Самый важный.
Кир фыркнул и заполз ко мне под бок, пользуясь тем, что мы сидели на моей кровати:
— Как мы с тобой знаем, «замуж» ничего не гарантирует.
Печально кивнула.
Да, мы с ним знаем.
— Думаю, что в этом мире ничто не гарантирует ничего, — вздохнула и прижала сына крепче.
А он откуда-то из-под мышки уточнил вдруг:
— А что бы ты выбрала: замуж за дядю Славу или остаться с нами?
Нервно хихикнула:
— Я тебя выбираю. Всегда.
— А если он будет делать, как ты хотела: свидания, ухаживания там всякие? Ну, подарки тоже.
— Честно? Тут неправильно поставлен вопрос: ты мой любимый сын, и я выбираю тебя всегда. А он вроде как хочет стать для меня кем-то другим.