Ну, отлично же!
Естественно, при наличии в качестве почётных гостей самых важных людей в этом городе, все официальные мероприятия вроде росписи, возложения цветов к монументу защитникам города, а также закрывания замочка на Мосту Влюблённых — все прошло быстро, чётко, без сучка, без задоринки.
Честно надо признать — охрана мэра сработала хорошо и его придурочного братца нейтрализовала на подходе к ЗАГСу.
Надеюсь, мама не заметила это пьяное ничтожество.
А сейчас, глядя на мягко и чуть рассеянно улыбающуюся своему мужу маму, понимаю, что все было сделано правильно, когда мы организовали ей охрану. Потому что я точно знаю — отец несколько раз появлялся в городе, хотел с ней поговорить, но то Терентьев, то Андрюха постоянно были рядом, и Олег Михайлович не рискнул сунуться со своими вечными претензиями. Нет, понятное дело, мне он на уши приседал, капал на мозги регулярно своими голосовыми. Сколько бы я его не блокировал, он продолжал слать мне свою муть с каких-то левых номеров. Сообщения после третьего я их даже слушать перестал, не то, что говорить об этом недоразумении маме.
Ну и его подарки на Новый год мы с Андрюхой вовремя обнаружили и нейтрализовали. Так что, очень надеюсь, что нигде и никогда не всплывёт этот набор БДСМ-ных штучек совместно с половиной ассортимента секс-шопа. Кстати, костюм медсестры во всей этой куче говна был самый безобидный.
Конечно, неприятно выслушивать от человека, которого долгие годы считал умным, важным и близким:
— Кирилл, ты же понимаешь? Сам ты — никто. Нужен ей только, как источник денег. С помощью тебя и твоего наследства она пытается самоутвердиться и доказать, что она не пустое место. Но лично ты ей, конечно, на хрен не сдался.
Это основной лейтмотив (в разных вариациях) выступления моего папеньки. Конечно же, мамочка об этом не должна узнать никогда.
— Ну что, Кирюша, пристроили маму в хорошие руки, наконец-то? — улыбающийся и бывший уже прилично подшофе, мамин научный руководитель, дед Сева, остановился рядом со мной в одном из удачных мест наблюдения за залом ресторана, где происходило всё это эпичное гульбище.
Глядя на довольную маму, которую как раз сейчас молодой муж кружил в танце, определился:
— Если мама рада, то и я тоже. Но Андрюха — парень достойный, приличный и, как мне кажется, очень ей подходит.
— Тут да, не поспоришь. И все же, ты меня прости, но я Нонне всегда говорил, что твой отец ей категорически не подходит, — Всеволод Кириллович виновато улыбнулся.
— Да что тут прощать? Я и сам ей это говорил, — выразительно скривился.
Увы, как ни жаль это признавать, но Олег Михайлович не оценил тот бриллиант, который совершенно незаслуженно попал ему в руки. И на мой взгляд, в их ситуации никакого «второго шанса» быть просто не может.
Есть вещи, которые, если и прощают, то не забывают. А при наличии памяти о предательстве, речи о доверии, в принципе, идти не может. Ну и самое очевидное — без доверия любые отношения обречены.
Как недавно, после разбирательства с маминой бывшей личной помощницей, которая стучала на неё не из любви к искусству и не ради наживы, а вынужденно, мама меня спросила:
— Ну, сейчас, когда ты знаешь, что чувства у нее к тебе настоящие, серьезные, а она правда не хотела причинять мне вред и на сам деле находилась под угрозой все это время, теперь-то ты сможешь её простить?
Я тогда, наверно, впервые об этом задумался. Ну, о сути прощения:
— Да, мам, думаю, что принимая во внимание все открывшиеся факты, простить её когда-нибудь смогу.
Мама радостно выдохнула:
— Ну и хорошо, я думаю, Машенька будет счастлива, да и ты рядом с ней всегда казался мне довольным…
— Нет, мам, ты не поняла. От того, что я её прощу ничего для окружения нашего не изменится. Я больше никогда не смогу ей доверять, а без этого нет никакого смысла иметь с ней дело.
Да уж, размышляя о Маше, неожиданно понял, что «несчастная первая любовь» у нас с мамой — это, похоже, общее.
Но тут такое дело — главное, чтобы следующая нормально сложилась.
А сейчас поверить в это, наблюдая, как она краснеет, слушая что ей нашёптывает новоиспечённый муж на ухо, можно.
— Дай им бог, как говорится, — поднял свой бокал с водой и чокнулся им с коньячницей Всеволода Кирилловича.
Посмотрели на «молодых», улыбнулись, выпили.
Этим вечером, среди всех стандартных и пафосных поздравительных речей были несколько, которые, с одной стороны, показали, что маму в этом городе уважают и ценят, но с другой — дали понять, что присматривать продолжат. То есть, мы были тысячу раз правы, когда преподнесли их «отношения» с Андреем именно в ключе безумной страсти и серьёзного давнего тайного романа.