Но остатки мозга еще фурычили как-то, так что никто никуда дальше балкона не пошел.
Взяла стакан свежевыжатого морковного сока, остатки батона, пару яблок и бутылку воды. И пошла релаксировать на свежий воздух.
«Как красива наша саванна с высоты птичьего полета[1]…» — хмыкнула, потому что правда. Вид отсюда, с девятнадцатого этажа, открывался потрясающий: парк с озером и церквями, монумент защитникам Ленинграда на Площади Победы, дальше высотки Московского проспекта — ляпота.
Здорово и красиво, вдохновляюще и умиротворяюще. Очень хотелось тут гулять с коляской по посыпанным песком дорожкам, кормить уток на пруду, на День Победы носить цветы к стеле.
Сейчас так хотелось жить в тишине, спокойствии и уюте.
С ними.
И с тем, кто только обещал прийти в этот мир, и с другими, особенными. Кого довелось встретить…
Вот тут было горько и обидно от вынужденного одиночества. Но помня, что вчера ночью уже сын прислал вдохновляющий скрин из банковского приложения со словами: «Выбирай ту квартиру, что больше нравится. Мы можем себе теперь это позволить», истерить не спешила.
Выбирала. Думала.
Радовалась, конечно, что подставы Олега имели место быть, и я об этом знаю. И могу со спокойной душой простить Андрея, но мне хотелось, чтобы он примчался, упал на колени, сказал больше чем два слова и как-то внятно прокомментировал свое отношение ко мне. Ну и к тому, что я видела.
Поэтому почти целый день с нехитрым угощением я провела в мечтах на балконе, наслаждаясь ласковыми солнечными лучами. Только в плед завернулась, а то уж больно ветер холодный.
А потом, после того как Кир написал: «Утром выезжаю на машине. Отдыхай спокойно, ключи есть», поняла, как сильно устала и издергала сама себя за прошедший день.
Сходила в душ расслабиться и завалилась спать. Хорошо еще пижаму приличную надела, да.
Утро наступило в полдень.
Ленивая тянучка в моем лице сползала в душ, на кухню за морковным соком, глянула почту и мессенджеры, а, убедившись, что ничего и нигде не горит, завалилась обратно спать.
Вновь восстать пришлось ближе к вечеру. Судя по солнцу, часов в пять.
Пришло сообщение от Управляющей компании, что сын прибыл на машине и занял парковочное место.
А тут как раз и ключ заскрежетал в замке.
Что же, пойдем, встряхнем сыночку… после дальней дороги.
В коридоре первое, что бросилось в глаза: две огромные корзины с фруктами, чаями, печеньем и вкусняшками. А из-за них выглядывал Кирюша с сильно виноватым лицом:
— Мам, прости. Я честно предлагал ему сначала хоть на детокс сходить. Но его, как переклинило: как же вы тут одни? Вам же нужна забота, защита, поддержка…
Что сказать? Мама непроизвольно перешла на ультразвук.
Кир шагнул в комнату, оставил на тумбочке в прихожей корзину с фруктами, обнял меня и зашептал в макушку:
— Тут, короче, такое дело, вам бы поговорить, а я пока в магазин метнусь, пожрать куплю. Одними фруктами сыт не будешь, а вам нужен белок.
А потом… сбежал!
В ужасе уставилась на Андрея, отмечая про себя, что да, мысль про детокс была не лишена смысла. Но ничего путного надумать не успела: бывший муж, тренер и охранник быстро и как-то незаметно приблизился, опустился на колени, обнял за талию, уткнулся лбом в солнечное сплетение.
И забубнил туда:
— Моя прекрасная и жестокая фейри. Какой щедрый дар. Милая, как я понимаю, ты вернуться не хочешь.
Такое чувство, что текст ему сын мой писал.
Ну, ладно, держим себя в руках и проявляем вежливость с пониманием. Вообще, кто тут без пять минут доктор наук, а у кого образование девять классов?
То-то же!
Глубоко вдыхаю, выдыхаю и расслабляюсь:
— У нас был спорт и секс. Сам сказал. Сейчас мне ни то ни другое ни к чему. Поэтому прости и прощай.
— Норна моя! — этот требовательный открытый взгляд всегда меня волновал.
Мурашки побежали по спине и пока их еще не заметно на руках, надо было сворачивать диалог, чтобы окончательно не спалиться.
— Извини. Ты зря приехал. С ребенком потом, если захочешь, можешь видеться. Мне от тебя ничего не нужно.
Я очень адекватная и разумная. И вежливая. И это, готовая к переговорам, во!
Но как выяснилось, моя готовность — мелочи. Кое-кто подготовился обстоятельнее.
Андрей медленно поднялся, выпрямился, сгреб меня в охапку, прижал к себе и глядя в глаза, спокойно сказал:
— Тебе не нужно, а ему — очень даже, — руку на живот так, хоп. — Полная семья. Достойный пример.