Вот тут я, наплевав на все благие намерения, взбеленилась:
— О, достойный? Такой, на котором левые бабы виснут, при наличии законной жены, а он и рад?
— Когда это было? — и взгляд открытый и искренний.
Зараза.
— После всего бреда, что нес Зарецкий-старший, я приехала к тебе. В зал. Я, как всегда, искала у тебя поддержки и намека на то, что для тебя наш брак — что-то большее, чем вынужденный договор. Но ты был слишком занят.
Андрей криво усмехнулся, повертел головой, одной рукой прижал меня к себе крепче, а другой — взлохматил затылок:
— Поэтому ты тихо исчезла? А волосы сопернице повыдергивать?
Как же я устала.
Вздохнула, посмотрела с грустью, но была очень спокойна и лаконична:
— У меня нет соперниц. Если есть — значит, нет мужчины. И я помню, что ты сам сказал…
— А что я мог еще сказать? Ты больше ни на что не соглашалась. Как было тебя удержать? — так приятно было видеть, как с него спадает обычное, чуть отстраненное состояние.
Он был сейчас нервным, искренним, живым, ярким.
Всхлипнула, вспомнив, как по-свински вела себя, будучи замужем.
— Но потом? — выдохнула печально.
Андрей склонился к лицу и прошептал практически в губы:
— Но-о-орна, ты так шарахалась, стоило лишь заговорить «о нас». Тебя даже слово «мы» пугало.
Встряхнулась, вспомнила, что у меня дети, так что раскисать и жалеть себя не время. И не место.
Поэтому устало вздохнула:
— Ну не мое это — отношения.
— Глупости. У нас все почти получилось. Про свой косяк понял, подробности подставы тебе расскажу. Но это мелочь. Главное: я люблю тебя. Сделаю все для вас. Позволь. А ты просто будь со мной.
Замерла испуганным сусликом. В голове металось паническое … всякое… то ли про подставу, то ли, ну, про главное…
Не выдержала. Я же все же девочка:
— Любишь? Как?
— А вот как-то так… — а дальше, под градом поцелуев и шквалом ласк, сопровождавшихся невероятно огромной волной нежности, я всхлипывала и стонала, и плакала, не переставая, уткнувшись носом в грудь Андрея.
А он на руках отнес меня в гостиную, уселся на диван, устроил плаксу на коленях, укутал в себя и плед.
— Моя. Любимая. Единственная… — зашептал на ушко.
Принялся целовать, обнимать, баюкать.
А я, отложив обиды и горечь на некоторое время, решила, что заслужила немножечко хорошего. Поэтому изо всех сил радовалась, впитывала, наслаждалась.
Короче, явление сына с едой я пропустила.
[1] м/ф "Котенок с улицы Лизюкова"
Глава 54: В ожидании чудес невозможных
«И ты спросишь: че ты не звонил?
Не искал? И молчал
А я отвечу: просто я дебил
Но я любил, я скучал…»
Ю. Николаенко «Некуда бежать»
Время до первого сентября пролетело странно.
И сохранилось в голове фрагментарно. Ну, что поделать, энцефалопатия беременных — такая себе прелесть. Все время — ужасное ощущение, что ты «психических отклонений нет, просто веселая дура», ненавижу.
Вот, кажется, только что я тихо и печально угасала от тоски на балконе наших с сыном временных апартаментов, а вот вдруг на меня Вселенная (и любимый мужчина, давайте хоть в глубине души будем откровенны) обрушила водопад ласки, нежности и восторга.
Захлебываясь счастьем и радостью, практически возрождаясь к жизни в руках Андрея, мурлыкала, улыбалась, терлась носом о его кожу, впитывая, вбирая родной запах, ставший синонимом спокойствия, уверенности и безопасности.
— Норна-а-а моя… маленькая… сдохну без тебя. Без вас не жить. Прости идиота. Люблю тебя… — шепот на ухо казался сказочным сном, фантастикой, полной нереальностью.
Ну, как так? Чтобы мой суровый, мрачный, молчаливый охранник и вдруг такие признания? И мне?
Ох, как же мне нравилось…
— Я, короче, рад за вас и все такое, но пора бы и поесть. Давайте, закругляйтесь тут со всей этой зефирной нежнятиной и приходите уже на кухню, — явление Кира хоть и вырвало меня из омута страсти и нежности, но мозги до конца не включило.
Села ровно, помотала головой, в попытке прийти в себя.
Андрей же продолжал крепко обнимать, молча целовать лицо и шею, облизывать и покусывать ушки, горячо выдыхать в висок:
— Но-о-орна-а-а! Моя-я-я!
Сидела, хихикала, как дура.
— Ма-а-ам! Идите есть! Тут и новости от бабушки Адель… — донеслось с кухни.
Пришлось брать себя хоть во что-нибудь:
— Пойдем, раз уж сын еду приготовил…
Андрей фыркнул в макушку и, подхватив на руки, понес на кухню.