Мне все еще тревожно, но в этой ситуации я ничем не могу помочь Николаю, потому что сама еще плохо разбираюсь в теме автомобилей.
Отвлекаюсь на документ, который принесла Ира.
Им оказывается трудовой договор. Весьма простой и прозрачный, без приписок мелким шрифтом.
Суворов Захар Олегович предлагает график два через два или полную рабочую неделю с выходными в субботу и воскресенье, соответственно и оплата различается.
Я ставлю галочку возле второго пункта, потому что так смогу быстрее заработать на аренду и переехать от мужа. Будет сложно работать с восьми утра до десяти вечера, но я готова, просто обязана себя заставить и справиться.
Стиснув зубы, буду трудиться, чтобы никогда больше не услышать стонов Кристины за стенкой.
Я уйду… и в глубине души буду ждать, когда Тимофей пожалеет об измене и до крови искусает свои локти. Я не верю, что у него с Кристиной может быть гармония в отношениях и крепкий брак. Его порочное влечение к ней рано или поздно обязательно закончится, и тогда пусть Тим рвет на голове волосы и ползает возле моих ног на коленях.
Как же хочется услышать его раскаяния…
Нестерпимо хочется услышать от мужа, что Кристина — меркантильная профурсетка, а я его верная, любимая жена, которую он по глупости потерял и очень сожалеет.
В глазах щиплет от слез. Глубоко дышу, встаю из-за стола. Наливаю из кулера стакан воды и выпиваю. Нельзя реветь, но сдерживаться очень сложно, когда душа ни на минуту не перестает гореть…
Давид появляется в боксе примерно через час и сразу же приковывает мое внимание.
Я напрягаюсь, не сводя с него взгляда, и на некоторое время забываю о семейных проблемах. Сейчас главное — отпустить Расулова с миром.
Его черный внедорожник переливается хищным глянцем и выглядит безупречным. Может быть, зря Ирина наговаривала на Колю? Если ее послушать, здесь вообще все бездарные лентяи, одна она работу на своем горбу тащит.
Расулов мельком осматривает чистый бок внедорожника, садится в салон. Заводит мотор. Звук подхватывает эхо, отражаясь от бетонных стен бокса, опасным рычанием долетает до моих ушей и… глохнет.
Давид пробует снова завести, но ничего не получается. Тогда он выходит из машины, а у меня дыхание останавливается.
Я вижу, как щупленький Николай повинно пятится. Расулов открывает капот внедорожника. Заглядывает в него, а когда вновь выпрямляется, его лицо искажается от ярости. В боксе шумно, но голос Давида я слышу.
— Придурок, что ли?! — орет он и толкает Николая в плечо.
Мойщик падает на пол.
У меня сердце бьется о ребра — пугаюсь настолько, что боюсь пошевелиться. Мне кажется, что если сейчас двину хоть пальцем, Расулов и обо мне вспомнит. А ему не до спокойных бесед — ясно сразу.
Он матерится… Господи, я в жизни не слышала столько крепких слов…
Конфликт на грани. В таких ситуациях обычно все решает администратор. И я, затаившись, жду, когда он придет на помощь Николаю, а потом отчаянно вспоминаю, что администратор здесь вроде как я…
Ирины в боксе нет, она будто специально ушла и только на словах всех контролирует на автомойке.
Расулов, словно разъяренный медведь, надвигается на Колю. Мне кажется, если Давид ударит, Николай может просто умереть! Я не представляю, кто может выдержать силу удара такого кулака.
Дернувшись на стуле, лихорадочно встаю. У меня заплетаются ноги, когда я выхожу из комнаты администратора. Руки дрожат.
— Какие-то проблемы? — осторожно спрашиваю.
Близко не подхожу, держу дистанцию.
Расулов резко оборачивается на мой голос, пронзая меня острым, как стрела, взглядом.
— Проблемы?! Это не проблемы, девочка, это ***! — рычит он, а я вжимаю голову в плечи и опускаю глаза. — Зачем он в мотор полез?! Разве я просил?!
Давид медленно подходит ко мне. Вижу только его чистые ботинки. Голову поднять страшно.
— Уверена, это можно исправить, — бормочу, чувствуя, как вспыхивает лицо.
— Как? Он свечи к чертям залил!
— Мы можем предложить компенсацию, например, чашку бесплатного кофе за счет автомойки и абонемент со скидкой на следующее посещение.
— Я с момента открытия здесь постоянный клиент и на такое отвратительное обслуживание нарываюсь впервые.
За моей спиной раздаются шаги. Ирина, наконец, подбегает и останавливается рядом.
— Давид Ахматович, простите нас, пожалуйста! Николай не виноват, это стажерка все перепутала! — указывает на меня.
— У вас еще и стажеры бестолковые? Не думал, что сервис Захара скатится до такого уровня.