Черт, я отвыкла уже за это время от его, иногда такой грубой, заботы.
— Пойдем, малыш. Не сильно разогрел.
Марк возвращается.
Подхватывает меня на руки.
Осторожно проводит пальцами по щеке. Так нежно… Что у меня в груди щемить начинает.
— Нельзя так с собой. Ты же весь мой мир, Маша. Вся моя жизнь. Зачем мне жить, если с тобой что-то случится?
«Тогда зачем ты так со мной?»
Хочется сказать, но сейчас Марк смотрит на меня так… Что дух перехватывает!
И я молчу. Просто прижимаюсь к нему, обнимая его крепкую шею. Позволяю себя нести в сауну, в которой и правда так приятно тепло, но совсем не жарко.
— Черт, Маша.
Марк так и стоит, держа меня на руках.
Перебирает позвонки. Потирается отросшей щетиной о мою щеку.
— Как же я не хочу тебя отпускать….
— Тогда не отпускай.
— Точно? Маша, я же…
— Марк, я соскучилась. Так соскучилась. По нам….
Тянусь к нему, как-то глупо и неловко тыкаясь губами о его лицо в темноте.
— А я… Я охренеть, как соскучился. Машаааааа.
Марк резко, с силой дергает меня на себя. Так, что просто впечатывает ребрами в стальные мышцы груди.
Накрывает мой рот таким поцелуем, от которого у меня из глаз летят искры.
Полотенце отлетает в сторону.
Марк целует меня, не отрываясь. Его руки так привычно, так жадно скользят по моей спине, запутываются в волосах.
— Я твой, Маш. Весь твой. Со всеми потрохами. Навсегда, — шепчет, укладывая меня на деревянную скамейку.
— Ты для меня самое главное в мире, — хрипло добавляет, будто в душу вонзаясь своим взглядом.
И снова целует.
Жадно. Лихорадочно. Горячо.
С головы до самых пальчиков на ногах.
Покрывает поцелуями все тело, нетерпеливо отзываясь хриплыми выдохами, когда я извиваюсь и стону под его горячими, неуемными ласками.
Поднимается снова к моему лицу, и я уже сама обвиваю его бедра ногами.
В его глазах дикий голод, но Марк входит в меня очень медленно. Осторожно.
— Люблю тебя. Люблю, — бессознательно шепчу, жадно двигаясь ему навстречу бедрами.
Пока мощный удар наслаждения не пронзает все мое тело. Насквозь. А я сама будто разлетаюсь в этом блаженстве на тысячи осколков. Люблю….
— Марк…
Просыпаюсь, так привычно, в крепких объятиях мужа. Любимого мужа, потому что…
Несмотря на что, я все еще его люблю.
И ничуть не меньше, чем раньше. Как бы я с этим не боролась!
— Маленькая моя. Как же я скучал по тебе. По этому всему…
Хрипло шепчет, прижимая меня к себе еще крепче. Зарывается пальцами в волосы, мягко перебирая их. Слегка массируя кожу головы. Вызывает этим миллион мурашек по всему моему телу. Под кожей… Шумно втягивает воздух у моих волос.
— По всему, Машааааа. По губам твоим. По запаху. По тому, как ты дышишь во сне. И как меня обнимаешь. Охренеть, как соскучился.
— Марк…
Хочу сказать, но…
Есть ли в этом смысл?
Снова повторять все то, что уже было сказано?
Олег раскаялся в том, что было в том ресторане. Я успела поверить, что он искренне жалеет о своей измене.
А Ирэн?
В этом я не могу его винить. Это его старая любовь, разве сердцу прикажешь?
Но он сейчас здесь. Со мной. И все это время был рядом. Не с ней.
И…
Марок сейчас так на меня смотрит, что в одном его взгляде я вполне способна провалиться!
Разве так смотрят на тех, кого не любят? К кому не имеют никаких чувств?
И Марк все сделал, чтобы меня вернуть.
Мне ли не знать, как он на самом деле занят и сколько сил и времени у него отнимает его бизнес!
Но он приезжал в деревню. Ради того, чтобы быть рядом. Ради меня.
Ведь Марк не знает о ребенке!
Так, может, не стоит снова задавать ему вопросы, на которые я уже, можно считать, получила ответ?
— Я знаю, что сделал тебе очень больно, Маш.
Марк сгребает меня в охапку своими сильными руками.
Поднимает, забрасывая себе на грудь.
Прижимает так крепко, что я чувствую каждый удар его сердца. Чувствует, как я дергаюсь всем телом, когда он это говорит, и в его глазах я тоже вижу боль.
— Знаю, моя маленькая. И ты даже не представляешь, как я себя виню за это. Я не должен был так поступать. Я знаю, что мне нет прощения. Но… Просто будь со мной. Пожалуйста, Маша. Как же мы с тобой без НАС? А я до конца своих дней буду доказывать тебе, что ты не ошиблась, оставшись со мной. Я многое осознал за то время, что был без тебя. Эти дни стали для меня намного длиннее, чем годы раньше. Поверь. Я никогда. Никогда больше не сделаю тебе больно. Скорее собственную руку отгрызу, чем…
Он сдавленно выдыхает.
Я всхлипываю.
Марк тут же проводит пальцами по моим ресницам.
А после тянет на себя.
Покрывает поцелуями.
Глаза, шею, лицо…
Быстрыми. Осторожными. Нежными.
А после касается губ своими. Слегка проводит по ним. Мягко раздвигает мои губы, накрывая их очень долгим и таким нежным поцелуем.
— Как мы без нас, а? Без нашего дома. Без… Без вот этого всего, Маш?
А я не знаю.
И только с шумом выдыхаю. Перед тем, как Марк уже по-настоящему обрушивается на мои губы. Так жадно, что из глаз летят искры.
Черт с ними, сейчас я просто ни о чем не хочу думать.
Просто принимаю его жадные, голодные ласки.
Откидываюсь на скамейку, на которой мы так и лежим, когда Марк поднимает ко мне лицо.
Впитываю всю ту страсть, нежность, все то, что таким безумным, диким калейдоскопом сейчас горит, перемешанное в его глазах.
— Маша. Моя Маша, — рвано хрипит Марк и снова обрушивается на меня поцелуями.
Кажется, его горячие руки везде.
И я откликаюсь на каждую его ласку.
До тех пор, пока мы снова не валимся на скамейку.
Обессиленные. Совершенно мокрые.
Даже слово произнести, и то нет сил.
И я не шевелюсь. Просто прижимаюсь к Марку, отдаваясь его крепким объятиям. Так же жадно, как он, вдыхаю его запах.
Просто глотаю. Глотаю каждую секунду, пока мы с ним.
— Я никогда тебя не предам. Обещаю. Я клянусь тебе, Маш. Никогда….
Это последнее, что я слышу. Сознание снова улетает в сон.
И эта ночь, или, может, уже даже день, становятся просто бесконечными.
Мы просыпаемся и снова почти накидываемся друг на друга.
Иногда нежно, а иногда дико.
Я до крови кусаю его губы, выплескивая свою то ли страсть, то ли злость на него. Расцарапываю ему все шею и всю спину. Жадно извиваюсь под его руками.
Или тихо дрожу, растворяясь в его нежных ласках.
Безумие.
Как будто сейчас говорят за нас только наши тела. Говорят намного больше, чем мы смогли бы сказать словами.
Обида. Нежность. Любовь. Злость. Настоящая ярость!
Все смешивается в этой нашей дикой, бесконечно долгой ночи.
Как танец. От нежного вальса до безумного танго. Как мои чувства. От безоговорочной любви до желания разорвать Марка на части.
И я наконец чувствую, что и правда выдохлась. Выплеснула из себя все. Как миллион иголок, которые засели под кожей. Как нарыв, который так нужно было вскрыть.
В последний раз засыпаю в его руках, понимая, что все накопившееся во мне уже исчезло. Растворилось. Вытекло. Оставив красные полосы на всем теле Марка.
— Уже утро? Или день? Или вообще мы здесь неделю провалялись?
Распахиваю глаза и тут же встречаюсь с внимательным взглядом Марка.
Он просто молча смотрит. Только сжимает руки, обнимая меня, еще сильней.
— Мы наверное здесь уже очень долго. А у тебя дела и…
— К черту, Маш. Я на все готов наплевать. Если это цена, чтобы вернуть тебя, то наплевать на все.
— Прости, Марк. Но одичать и жить с тобой в лесу я точно не готова!
Пытаюсь сгладить напряжение шуткой.
То, что вчера на нас обрушилось, теперь отошло. Улеглось.
Мне неловко сейчас лежать с ним рядом. Совершенно без одежды и в его руках. Хочется прикрыться, а еще лучше сбежать. Заняться каким-нибудь чаем или еще чем-нибудь. Подальше от Марка.