— Верится с трудом, но да ладно, не о том я печалюсь.
— Ариш, прекращай печалиться. Я думаю, что адвокату надо требовать алименты на двоих детей, милая. Пусть все будет, как положено.
На этом мирно распрощались.
Я изрядно обалдела от идей свекра, хоть они с моими в кои-то веки вполне даже пересекались.
Пусть я и не сильно верила в благополучный исход, но адвокату написала: «Требуем алименты на двоих детей. Как полагается по закону!»
Уснула после этого быстро, спала без кошмаров, а ответ увидела уже утром.
«Наконец-то. Все сделаем, Арина Егоровна, не волнуйтесь!»
И пасмурный дождливый день за окном заиграл другими красками и эмоциональной наполненностью.
Да даже давление утром после пробуждения было ничего так.
Спокойно позавтракали с сыном, который внезапно сильно уперся в учебу и ваял рефераты, сообщения, сравнительные таблицы и презентации просто вагонами. После еды Кот, убрав тарелки в раковину, чмокнул меня в макушку и ускакал с кухни, со словами:
— Там у меня еще сообщение про экономическую и политическую ситуацию в странах Центральной Африки надо сегодня отправить.
Налила себе вкусного чая. Долго смотрела в окно на только еще пробуждающуюся природу после зимних бурь и вьюг.
Сопела, мурлыкала навязчивую мелодию.
Была занята чем угодно, только не тем, чем надо.
В итоге рассердилась на себя, выдохнула, зажмурилась и набрала Рому:
— Еще раз твоя Ольга сунется к Лере, начнет ей рассказывать, что для тебя твои дети не имеют значения — пожалеет. Прими меры или я забуду про воспитание, наплюю на принципы и урою твою зазнобу. Ты меня знаешь. И подруг моих тоже.
После минуты молчания, бывший прорычал в трубку:
— Не тронь Олю!
— Научи ее, воспитай, приструни. Мне плевать, что ты с ней сделаешь и как, но если она еще хоть раз появится около наших детей… Романов, я тебя предупредила.
Береговая артиллерия дала пристрелочный залп.
Рома все прекрасно понял.
А если нет?
Что ж, мои подруги, приятельницы и знакомые времен дней студенческих всегда готовы объединиться в «Клуб Первых Жен».
Делаем мы это редко, но настолько метко, что до сих пор Рома, слушая о наших нечастых акциях возмездия в адрес проштрафившихся мужей, вздрагивал и крестился.
Проверим, насколько ему мозги всплеском гормонов отшибло.
Глава 26
Неотвратимые перемены
— Ты куда, Одиссей? От жены, от детей?
Одиссей, Одиссей,
Милый Одиссей, милый Одиссей?
— Шла бы ты домой Пенелопа!
Л. Дербенев
«Ирине сложно, сейчас сломалась привычная жизнь (да, она была не так чтобы счастливая, но спокойная и налаженная), близкие удивляют и по большей части неприятно, с поддержкой сложно, решения нужно принимать одной, самой и очень серьезные…» — из-под моих пальцев в глухой ночной час лилась новая история.
Я решила выплеснуть, выплакать за монитором и клавиатурой все то, что кипело, булькало и рвалось изнутри меня с каждым днем все сильнее. Подпирало и душило, отравляло и провоцировало слезы. А здоровье-то мое внезапно оказалось очень не очень.
Поэтому от лишних переживаний я попробовала избавиться так, как могла — поделиться ими с любимыми читателями.
Почему я одна должна страдать, а?
В целом, все было не так плохо, как мне казалось.
И неожиданный больничный не только позволял уволиться из районной Администрации без отработки двух недель, но и дал мне возможность остановиться, оглядеться, прислушаться к себе.
Я мало писала, в основном — то, что было в процессе. Завершила один роман, но не начала сразу же выкладывать новый, ибо спала, гуляла в парке у дома, пила чай на кухне у окна с видом на новостройки родного района и плакала.
А вот тут вдруг накрыло внезапно и слова, как полились. Только успевай записывать.
Все творческие планы на фиг, все те истории, что собиралась публиковать — в очередь, в сторону, сейчас просто так, без плана и предварительного обдумывания рождался больной, колючий, но искренний до самой последней буквы роман: «Измена. Кто я без тебя?»
Попала, холера ясна, прямо в тренд!
Надо же, на старости лет сподобиться.
Бросила взгляд в сторону, на подоконнике в ряд стояли корзиночки с цветами. Шесть штук.
Игорь становился все более утомительным.
Вздохнула. Но главным сейчас был не он, а те образы, что просились из-под пальцев в рабочий файл, поэтому один из навязчивых поклонников был благополучно забыт, а я вновь углубилась в перипетии развода Ирины и Алексея Разумовских, проживших в браке двадцать лет и внезапно ставших друг для друга врагами.
В себя пришла в семь утра, когда Лера тихонько прокралась из своей комнаты в ванную.
Езус-Мария, ничему меня жизнь не учит, а?
Выползла на кухню, сделать ребенку завтрак.
— Мамочка, что случилось? Тебе плохо? — первое, что уточнила дочь, появившись в дверях.
— Мне скорее хорошо, но будет понятно ближе к середине дня, когда я проснусь…
— Мам, ты, конечно, сама себе большая девочка, но так упахиваться на больничном, да с твоим давлением, — дочь глядела укоризненно.
— Милая, я понимаю, но «Остапа понесло…», я очнулась, когда тебя услышала. Не беспокойся, я сейчас лягу спать. Потом разберемся по ходу пьесы.
Лера вздохнула так горестно, что даже мне стало слегка стыдно.
Все же выпроводив ребенка на учебу, отправилась спать, оставив Коту записку на столе: «Каша в мультиварке».
Когда очнулась, было прилично за полдень. А конкретнее — пятнадцать ноль — ноль. Сын делал уроки, потому как стук клавиатуры доносился отчетливо и издалека, а сияние вордовского экрана слепило с порога. Кивнули друг другу и спокойно разошлись.
«Пока в электронном дневнике четыре и пять — мать не имеет претензий!» — это было оговорено еще в четвертом классе, когда я сложила с себя полномочия репетитора.
До сих пор Кот держался в рамках.
— Мам, все норм, не волнуйся. Оценки будут приличные.
— Какие будут, такая и новая школа тебе светит, — тут все просто.
Я детей предупредила о перспективах, Лера, вдохновленная переездом, искала на «Авито» квартиры, а Кот внезапно — учился.
Я поддерживала обе инициативы.
После общения с Николаем Романовичем мой адвокат заявил: «Нет повода для беспокойства. Ищите себе квартиру исходя из рыночной стоимости трешки в Питере».
Мы искали.
Мы собирали вещи.
Мы готовились.
И все равно, тот момент, когда в дом пришли потенциальные покупатели, стал для меня шоком.
Они так спокойно рассматривали мой коридор с обоями «под старину» и с фонариками из Лондона позапрошлого века, кивали друг другу на панно в кабинете. А там, между прочим, выполненное на заказ «Рождение Венеры» Боттичелли.
Но ушли эти люди довольные, а риелтор перезвонила вечером со словами, что они согласны оплатить все сразу. Без кредитов.
Вот так.
Ты стараешься, полжизни выбираешь, украшаешь, ухаживаешь, бережешь… а внезапно получается так, что приходят чужие люди, которым это нравится. И покупают твой дом.
В день совершения сделки я тихо плакала в спальне.
Это были слезы в честь того, что все, наша семейная жизнь завершилась абсолютно точно; что новое в моей судьбе — оно уже вот здесь; что больше ничего не будет как прежде.
Я выдохнула, вытерла слезы, допила бутылку хорошего игристого, что как-то по случаю дарила мне Анфиска.
Плевать на боль, прошлое преподнесло мне несколько отличных уроков, поэтому теперь совершенно точно есть о чем писать.
У нас с детьми есть будущее. И мы его будем строить все вместе.
А утром, завтракая с Костей овсянкой с творогом и бананом, вдруг обсудили важное для совместного будущего.
Сын осторожно объявил за кофе: