Но мысли в голову усталую лезут странные.
Или это Петербургом навеяло?
Наш город прекрасен, но вот ассоциации в последнее время у меня с ним были такие себе.
Измена.
Чем это было для меня после двадцати лет брака, при наличии двоих детей?
Петардой, рванувшей под моей унылой, обычной, давно устоявшейся и устроенной скучной жизнью.
Она пробудила меня, встряхнула и придала такого ускорения, что я, то выплывая, то мчась вперёд, по инерции, успела разобраться со всеми своими неоднозначно завершенными отношениями, а также проблемами детства и воспитания.
Что же я обрела?
Невозможное.
Невероятное.
Всеобъемлющее.
Целый мир и еще двух бесконечно важных людей в придачу.
И это удивительное ощущение гармонии и спокойствия в душе.
Вот сейчас, устроившись в удобном кресле на террасе ресторана и глядя на Глеба, сидящего рядом на корточках, поглаживающего мою солидно раздавшуюся талию и серьезно разговаривающего с моим, уже начавшим округляться животиком, я от души мысленно говорю бывшему мужу:
— Рома, спасибо! Сама я никогда бы не рискнула узнать, есть ли жизнь на Марсе после сорока.
Глава 81
Когда находишь свой путь
'И от всякого, кому дано много, много и потребуется,
и кому много вверено, с того больше взыщут…'
Евангелие от Луки 12:47
Лера
Как любой ребёнок, чья семейная система вдруг рухнула в одночасье, при разводе родителей я серьезно прифигела.
После папиной выходки со всем последовавшим за ней натуральным свинством, я постоянно пребывала в состоянии изумления.
Сначала Кот устроил нам цирк, от которого мама чуть не слегла, а я изо всех сил сдерживалась, чтобы не оттаскать паршивца за ухо.
Следом эта папина сучка малолетняя вылезла со своими наездами.
Потом бабушка Алена и дядя Андрей поколебали мою уверенность, что в нашей большой семье все взрослые — нормальные, адекватные люди.
Далее уже пошел мастер-класс от маменьки моей на тему: «Держи осанку». Ох и пригодилось мне это все.
Хорошо, что в бушующем море наших около-семейных разборок были некие незыблемые фигуры: дед Коля (вот до земли ему поклон!), тетя Фиса с дядей Марком, мамины подружки из их занятного клуба.
Да это, собственно, и все.
Ну, потом Кот словил бумерангом по лбу и очухался, хвала богам:
— Лер, а мама точно меня простила? — спрашивал он у меня с тех пор, как вернулся, примерно раз в неделю.
Беспокоится.
Глупый он еще, но, надеюсь, с возрастом это пройдет, хотя, как часто вздыхает мама: «В жизни мальчика первые сорок лет самые трудные».
Ей лучше знать, мальчиков для сравнительного анализа у нее теперь достаточно.
Сейчас верится с трудом, но тогда, весной, было действительно страшно. Мама, конечно, сильная, но когда одна гадость следует за другой — это ужасно.
Жуть на работе, давление, родственный прессинг — то, что серьезно повлияло на ее состояние, мировосприятие и отношение к людям.
Она как будто заледенела изнутри. Стала такая красивая, сияющая, вежливая и очень холодная. Игорь этот тут же рядом образовался. Вообще-то, я его понимала, но нам с Тигрой он не нравился. Когда отвалился за ненадобностью, мы порадовались.
Я поэтому к ней с Арсением и не лезла. Потом-то поняла, что зря, но тогда верила, что так правильно. Дура была.
Хотя, то, что мы все же в Новгород переехали — это однозначно к лучшему.
А потом пришел мой черед хлебнуть из лужи «истории про первую любовь». Никогда не забуду, что именно мама удержала меня от кучи глупостей, но и отцу спасибо: если бы не развод и разъезд родителей, то мама не сидела бы дома и не следила бы за нашим состоянием и передвижением.
— Лер, я понимаю твое желание все уточнить и прояснить, — сказала мне она, когда я была готова нестись в Москву, к любимому, хоть пешком.
Вот честно, если бы запретила, я бы ушла. Тайком, но обязательно бы помчалась.
Но мама знает как надо.
То, что она мне организовала и доставку, и информационное сопровождение, несмотря на собственный внутренний протест — высший пилотаж вообще.
Да, было больно, горько, страшно и обидно, но сейчас ясно — к лучшему. Надо было пройти этой дорогой позора, оборвать и убить в себе все живучие ростки губительного чувства, перечеркнуть не самым приличным (но очень приятным) способом возможность вернуть все назад, чтобы понять через полгода — все прах и тлен. Пыль под моими ногами более достойна внимания, чем Сеня.
Из-за этой дурацкой несчастной первой любви в жизни моей произошло столько занимательного. И поступила куда хотела, и за границу учиться поехала, и матери счастливую личную жизнь организовала. Случайно.
Глядя в телефон, где в мессенджере висело 5 непрочитанных от Кирилла и одно от Кота, я выбирала — с кого начать.
Ну, разумнее с брата, конечно.
Кот: «Лер, маме несколько нехорошо. Встретим тебя мы с Кириллом Андреевичем»
О, интрига.
Лера: «Что с мамой?»
Братишка откликается сразу:
Кот: «Да тут опять баб Алена звонила, и отец приезжал. Они с Глебом несколько не сошлись во мнениях. Мать на нервах и с давлением слегла. Все в панике носятся вокруг. Жопа полная»
Да, отец знает, как испортить маме жизнь. Как будто это она виновата, что он остался без средств. И без самоуважения.
Лера: «И что там у вас сейчас?»
Кот: «Цирк. Отец меня уговаривал на маму повлиять. Чтобы она в Питер вернулась. Или хоть квартиру Новгородскую продала. Она сказала, что квартира наша с тобой. Жди — будет тебя обрабатывать теперь»
А, так вот к чему эти пропущенные от него. Обидно.
Почему мужчины, которым ты веришь, так часто и сильно тебя разочаровывают? Обижают? Предают?
Ведь вроде бы для себя приняла, что для отца ничего не значишь, но больно все равно.
Очень больно.
Хотя живя здесь, в солнечном свете, окруженная иной культурой и философией, я узнала и поняла много интересного. Про себя. Про людей. Про мир.
И решила: буду счастливой. Несмотря ни на что.
Наплевав на чужое мнение, собственный горький и болезненный опыт, обстоятельства, которые, кажется, категорически против… нас.
И если он все еще…
— Лер, ты уже в порту? Все нормально с документами? С багажом? Все по плану? — в этом весь Кирилл.
Всегда озадачивает меня массой вопросов, а пока я подробно отвечаю, заваливает комплиментами, новостями и собственной радостью.
Но так здорово садиться в самолет услышав:
— Жду тебя, вредная зазнайка. Девочка моя, часы до встречи считаю. Неужели, уже завтра увижу? Скучаю дико.
Пусть все хором твердят, что он бабник и гуляка, что поматросит и бросит. Пусть. Он честно ждал меня четыре месяца. Думаю, что месяц счастья я заслужила?
А там –уж как жизнь повернется.
Я хочу быть счастливой!
— И я буду! — решительно говорю себе, выходя из зоны досмотра в родном «Пулково».
Первое, что я вижу — огромный букет алых, почти бордовых роз. Маме такие ведрами возили. От Сергея Владимировича.
За букетом внезапно обнаруживается Арсений.
«Какой сюрприз, бл*», — говорит Кот, когда мама не слышит.
Кстати, а вот и он — стоит в стороне и снимает на телефон внезапную встречу. И не предупредил ведь, паршивец.
Сеня шагает ко мне, протягивает букет. А то, что у меня в руках сумка и чемодан его не смущает.
Молодец какой, да.
Но тут рядом возникает Кирилл и перехватывает мои вещи. Легкий поцелуй в висок бодрит.
Но не так, как внезапное от Сени:
— Да, я виноват, но этот… бабник, бл*дун, как ты могла?
Какие речи, а?
— Ох, Арсений, а не пошел бы ты туда, куда хотел — в счастливое будущее, где не будет ни меня, ни моей матери-ведьмы?