— Лер, я прошу прощения. Я был не прав, я все понял. Пожалуйста, вернись! Он же бросит тебя, как только наиграется…
Ну, я его уже бросала, так что теперь, и правда, его очередь.
— Откровенность — лучшее оружие, — говорит моя мать-ведьма, поэтому я абсолютно искренне улыбаюсь и не скрываю ничего:
— Так, я и не жду чего-то серьезного, вечного, крепкого. «Навсегда», как мечтала с тобой. С Кириллом я здесь и сейчас: счастливая, окружённая вниманием и заботой. А потом, через пару месяцев, когда ему наскучит эта зефирная романтика и он умчится от меня на своём байке, я не удивлюсь. Я уже сейчас это знаю. Да, поплачу, но это не будет шоком, ударом и страшной болью. Как с тобой…
Равнодушно киваю и, наплевав на букет, прохожу мимо.
Эту дверь я закрыла.
По дороге домой Костя и Кирилл делятся новостями и планами на новогодние каникулы. Так здорово и весело. Удивительное ощущение семьи.
В доме, где сейчас живет мама и вьющиеся вокруг нее мужики, светло, тепло и очень вкусно пахнет.
— Леруша! Вернулась, моя крошка, — обнимает меня мама, уже выразительно кругленькая.
Такая родная, такая близкая, важная и нужная. До слез.
Мы потом поплачем с ней вечером.
— Обязательно пошушукаемся и поплачем, — шепчет мама на ухо улыбаясь.
Она светится, а вокруг нее счастье.
— Девочки, руки мыть и за стол. Все готово, — из кухни появляется мамин новый муж.
— Добрый день, поздравляю еще раз, — улыбаюсь Глебу, потому что мама моя рядом с ним сияет. Пусть живет.
И он отвечает чуть покровительственной улыбкой, будто знает что-то важное про меня:
— Лера, с возвращением. Ждали.
Не помню такого чудесного празднования Нового года, честно.
Среди огней десятка гирлянд, аромата хвои и мандаринов, среди конфет, шашлыка и сотни больших и маленьких подарков проходит невероятно счастливая неделя. И Кир. Он все время рядом и я действительно чувствую себя нужной, важной, самой-самой. Кирилл, не скрываясь, всем демонстрирует, что он тут не просто так, поэтому я понимаю, что, возможно, мне и правда выпадет целый месяц счастья. С ним. В Новгороде.
А потом я улечу в Китай до лета, и он сможет больше ни в чем себе не отказывать. И жить, как привык.
А я выдержу, справлюсь. Я уже знаю, что за все в жизни надо платить.
— Я бы прошла через весь ужас развода снова, если бы это было обязательным условием обретения Глеба и всего того счастья, что он мне подарил, — улыбнулась мама, когда мы с ней подводили итоги года перед Рождеством, в тишине и спокойствии готовя пряники, пока мужчины умчались куда-то по своим делам.
И я ее понимаю.
Я тоже прошла бы.
И пройду.
Мое возвращение из Китая было похоже на прилет из Индии один в один. Только розы Сеня притащил розовые. Фу.
— Так и знал, что ты выкинешь что-то в своем стиле, — заявил мне Кир, когда дозвонился в Чаньчунский Университет, где я проходила очередную практику.
Ладно, расставим точки так:
— Хорошо, что мы все друг про друга знаем, правда? Нам было очень здорово вместе, но это время прошло. Теперь твое эго удовлетворено и ты вновь можешь жить беззаботно и без ограничений.
— Глупышка. Такая умная, но все равно маленькая дурочка. Моя. Лера, ты моя. У тебя есть время к этому привыкнуть. Но, как вернешься, я тебе подробно объясню все про дальнейшую жизнь. Нашу с тобой.
И в ответ на мое нецензурное эмоциональное высказывание он просто рассмеялся. Негромко и тепло.
И я привыкала к мысли, совершенно не удивившись бархатной коробочке, мелькнувшей в его руках в аэропорту при встрече.
Лишь отрицательно качнула головой.
— Я подожду, моя хорошая, — спокойно улыбнулся Кирилл и повел меня к машине.
В этот раз он явился без Кота, поэтому по дороге до дома мы три раза останавливались продемонстрировать друг другу, насколько соскучились.
Это было невероятно, но зародило у меня некоторые подозрения:
— Ты что, читал мамины книжки?
Кир на миг смутился, а потом широко улыбнулся:
— Конечно, читал. Арина Егоровна фигни не напишет. Там же у нее прямо инструкция на все случаи жизни. Как можно упустить такую возможность?
Этим летом мы все жили в Валдае. Дом Глеб значительно расширил и у каждого была своя комната, а в гостевой обитал Кирилл.
— Так и прижился у нас на болотах, а мы его кормим, — хмыкнула мама, глядя в окно, где два друга во дворе рубили дрова для бани, а Кот носил на руках нашу с ним новую сестру.
— Ты только скажи, Лерочек-сахарочек, — шептал мне вечерами Кир, когда мы с ним целовались в глубине сада якобы выгуливая Аглаю-младшую.
Задыхаясь от восторга, я могла лишь бормотать:
— Ты спешишь, Кирилл…
А потом, когда в середине августа Глеб повез нас на традиционные гонки, где раньше они с Киром обязательно принимали участие, на меня снизошла истина.
Глядя на сияющую ровным внутренним светом маму, на подпрыгивающего рядом с ней и азартно что-то выкрикивающего Кота, восторженно наблюдающего за дочерью Глеба, который плевать хотел на успехи его прежних коллег по гонкам, я ка-а-а-ак поняла:
«Самые главные в жизни вещи это… не вещи…»
Так что, может быть, Кир не так и спешит?
Может, пора определиться, а?
Чуть повела плечами в крепких родных объятьях. Подняла кверху правую ладонь с растопыренными пальцами.
А когда, после некоторых непечатных выражений, на пальчике оказалось изящное колечко со скромно сияющим камушком, почувствовала — все сделала верно.
Как уж там будет дальше — никто не скажет, но из-за ошибок, глупости, предубеждения и страхов упустить возможность просто быть счастливой?
Очень счастливой.
Здесь и сейчас.
И только я позволила улыбке выползти на лицо, как Кир, резво развернув меня к себе, продемонстрировал весь спектр переполнявших его эмоций.
Наш первый поцелуй в статусе жениха и невесты был не просто огненным, нет, он взрывался фейерверками в голове, порхал бабочками в животе и грел. Грел сильными руками жениха, которые обнимали меня как будто бы всюду одновременно.
— Ты не пожалеешь. Клянусь, — шепнул, когда я открыла сияющие глаза.
А потом махнул Коту и, подхватив меня на руки, понес в сторону своего байка, бормоча на ходу:
— Погнали, у нас куча дел! Как думаешь, может лучше к вашей тетке в Валдай метнуться? Или будем по правильному, здесь, но через месяц?
И вот тут я выдохнула:
— Ты мужчина, ты и решай. Я хочу платье и свою семью в ЗАГСе.
Ровно через неделю, выходя из маминого синего «Эксида» в ослепительно-белом и ультра-коротком атласном платье прямо в руки широко улыбающегося жениха, услышала приветственное:
— За такую провокацию, милая, я тебя накажу. И ты даже знаешь как. В последнем романе у твоей матери подробно было написано.
Мы смеялись вместе и входя в зал регистрации, и когда ставили подписи в документах под счастливыми умиляющимся взорами нашей большой семьи.
Даже дед Коля с бабой Таней прикатили и сейчас радостно тискали Аглаю.
— Ох, Арина, какая же ты молодец. Вон, какие шикарные принцессы получились. Да и Костик растет молодцом. Сразу видно мужскую руку в воспитании. Поздравляем молодых от души! Приезжайте в Питер обязательно, не забывайте стариков, — дед Коля прослезился под конец речи и мы с мамой обнимали его и плакали вместе с ним.
У нас большая семья, но жизнь отсеяла лишнее и формальное, оставив нам после тяжелых испытаний лишь тех, кто действительно любит и ценит.
Так что мы выстояли, справились, нашли силы пойти дальше.
Вперед.
К счастью.
Смогли поверить, что оно существует. Что мы его достойны.
«Надо дать счастью шанс. Тогда оно, возможно, случится [1]…» — как же это верно.
Мы рискнули. И оно случилось.
Здесь и сейчас.
[1] к/ф «О чем говорят мужчины. Продолжение», 2018 г, режиссер Флюза Фархшатова