Когда я повернулся, чтобы закрыть дверь спальни, я услышал его. "Я собираюсь кончить", - прошептал он.
"Дасссс..." прошипела она. "Сделай это".
То, что последовало, я могу описать только как худший звук в моей жизни. Это были звуки их одновременных стонов. Ворчание Бретта было более настойчивым, чем когда-либо, а у моей жены - возбужденным и отчаянным. Это продолжалось мучительно долго. Затем последовала тишина.
Это молчание означало только одно: он достиг кульминации внутри моей жены.
Я лежал на кровати, свернувшись калачиком. Я оставался в таком положении долгое время, притворяясь спящим. Моя жена так и не легла спать.
Снаружи продолжал падать снег...
Глава 2. Алекс и Бретт трахаются по быстрому, пока муженек разгребает снег
День второй...
На следующее утро я проснулся от тупой боли за лбом, как будто мой мозг отрастил мультяшный кулак и в настоящее время колотит им по внутренней части черепа, надеясь вырваться наружу. Мне потребовалось время, чтобы собраться с мыслями и вспомнить, где я был и что произошло. Сон - замечательный способ заставить нас забыть что-то ужасное. Если вы потеряли работу, бывают моменты, когда вы впервые открываете глаза и не помните о своих финансовых трудностях. Или, если ваша бабушка умирает, у вас есть короткое время, когда в мире все в порядке, и она все еще жива. Или если у вашей жены был секс в состоянии алкогольного опьянения с другим мужчиной...
Я резко сел, внезапно вспомнив, что нахожусь в своей коттедже для новобрачных. Кровать рядом со мной была пуста. Не просто пуста, но заправлена и выглядела так, словно на ней никогда не спали.
Затем нахлынули образы: моя жена, корчащаяся от удовольствия на диване, когда простой пьяный бездельник включил себя сам. Мужчина, с которым мы познакомились только вчера, развалился рядом со мной на диване, ухмылялся мне и рассказывал, как хорошо моя жена сосет член. То, как выглядело лицо моей жены — закрытые глаза, широко раскрытый рот, когда она насыщалась его огромным мужским достоинством. Их силуэты на фоне теплого ревущего огня, моя жена на четвереньках, и он заставляет свой член исчезать внутри нее снова и снова. Но худшим был образ ее, сидящей на нем верхом на диване, их губы слились в страстном поцелуе, когда они довели друг друга до оргазма.
От одних воспоминаний у меня скрутило живот узлом. Было ли все это сном? Пьяной галлюцинацией? Просто безумной и законченной интрижкой? Или все это было началом чего-то гораздо, гораздо худшего?
Я подошел к окну спальни и выглянул наружу. Я застонал. Снег все еще валил, не так сильно, как вчера, но достаточно сильно, чтобы усложнить мне жизнь. И это скопление заставило меня ахнуть. На земле должно было быть добрых три фута. Это вернуло меня в метель 96-го. Я учился в начальной школе, и небо буквально обрушилось за ночь. Занятия отменили на две недели. Тогда я был в восторге. Теперь я чувствовал беспомощный ужас.
Его машина все еще была здесь. Я молился, чтобы он ушел, забрал у нас то, что хотел, и ускользнул, как улетающий призрак. Но вид его машины, припаркованной рядом с моей, сделал все это слишком реальным.
Я колебался у двери спальни, боясь того, что увижу ... боясь показать свое лицо и показать свое смущение. Часть меня не хотела, чтобы они знали, что я несчастна. Я знаю, это звучит безумно. Но когда ты растешь, подвергаясь издевательствам, ты все равно хочешь сохранить иллюзию достоинства, независимо от того, насколько побежденным или униженным ты себя чувствуешь.
Их не было в гостиной. Из кухни доносились слабые звуки музыки вместе с запахом готовящейся еды — мяса и яиц на завтрак.
Я не знал, чего ожидать ... или надеялся найти, когда вошел на кухню. Может быть, они вели себя нормально, как будто этого никогда не было?
Вместо этого я обнаружила Бретта, занятого у плиты, одетого только в клетчатые фланелевые штаны. Он был обнажен выше пояса, его спина была похожа на мешок с веревками — одни гладкие мышцы.
Из динамика для путешествий звучал какой-то расслабляющий Билли Джоэл. Алексндра (она же "Алекс" — моя жена) сидела на кухонном столе, всего в нескольких футах от меня, наблюдая, как он готовит, и беззаботно подшучивала. Я заметил, что на ней не было брюк. Рубашка большого размера, которую она носила, была такой же фланелевой рубашкой из его пижамного комплекта — она была намного короче той, которую она позаимствовала прошлой ночью, но на этой пуговицы не были оторваны. Она медленно пошевелила ступнями, ее голые ноги были сексуальными и жилистыми.
Когда они увидели меня, большая часть их разговора оборвалась. Они небрежно улыбнулись, но это было скорее из вежливости.