«Мы, русские, уж так созданы нашим Богом, — продолжал Куприн, — что умеем болеть чужой болью, как своей… Тверже, чем в мой завтрашний день, верю в великое мировое загадочное предназначение моей страны, и в числе всех других ее милых, глупых, грубых, святых и цельных черт — горячо люблю ее за безграничную христианскую душу. Но я хочу, чтобы евреи были изъяты из ее материнских забот…» Думаю, что Куприн, конечно, имел в виду не всех, ну не таких же, хотя бы, как герой его «Гамбринуса», но по отношению к таким, как любимые ельцинские вице-премьеры да министры, советники да помощники, Чубайсы да Немцовы, — по отношению к этим оводам, загнавших Россию в болото, мысль писателя изъять их из материнских забот Родины, представляется мне недостаточной.
Если бы вы, министр, были честным и смелым человеком, то давно бы увидели, поняли и объявили: никто столько не сделал для раздувания межнациональной вражды, как сам Ельцин. Это он постарался поссорить Россию и Украину, с кровью оторвав у русского народа Крым. Это он три года молча смотрел пьяными глазами, как чеченские националисты глумятся над русскими, а потом, не умея и не желая найти мирное решение проблемы, бросил на Чечню неподготовленные русские полки во главе с кучкой малограмотных бездарных вояк: Грачева, Куликова, Степашина… Река крови на долгие десятилетия разделила русских и чеченцев… Это он не пошевелил пальцем, чтобы защитить и поддержать русских в бывших республиках Союза, где их превратили в людей второго сорта, и тем самым провоцировал дальнейшее глумление над ними и, естественно, взаимную вражду народов.
Особые заслуги у Ельцина в раздувании антисемитизма. Он окружил себя отбросами еврейской нации — людьми злобными и невежественными, бездарными и наглыми, хищными и беспощадными. Они и без того вызывали отвращение. Навязанный Западом «курс реформ» был чужд России и вел только в болото, а ельцинские выдвиженцы умели только болтать и разрушать, их руками Ельцин выполнял самые грязные и подлые дела — вроде приватизации. И народ возненавидел их люто. Этого русофоба и антисемита, проклинаемого всей страной, вы и обязаны, господин Крашенинников, привлечь к ответственности. Но вы этого не сделаете, ибо вы — трус и раб.
Москва 1998
Харяограф
Вы обратили внимание? Гайдар разбушевался. Да как!.. Недавно на каком-то демократическом симпозиуме, коллоквиуме, саммите или сходке забрался на трибуну или на ящик из-под пива и все ахнули: лицо бледно-зеленое, пудовые щеки трясутся, шесть волосиков на темечке — дыбом, стеклянный взгляд уперся в какую-то невидимую ненавистную точку, пальчики-сардельки нервно шевелятся, с носа капает… Ужас! Последний день Помпеи… И начал он речь. О том, конечно, что вот когда он возглавлял правительство и проводил свои мудрые реформы, Россия процветала, народ ликовал, мировая демократия не могла на нас налюбоваться и без конца слала свои бескорыстные транши, а вот теперь, когда Ельцин в страхе и отчаянии призвал в правительство одного бывшего, как сам он, кандидата в члены Политбюро и одного члена коммунистической фракции Думы, теперь великие труды Гайдара и гайдарьянцев идут прахом, мировая демократия скорбит, траншей не шлет, народ начал негодовать и скоро страна погибнет.
А закончил оратор так: «Из-под красных знамен КПРФ все чаще вылезает коричневая морда!» О, что тут началось!..
Вся сходка завизжала от восторга. Как обобщенно сказал классик: