Но мне казалось (и Лиаму тоже, готова поспорить), что печаль цеплялась к каждому уголку дома как паутина горя и потери. Каждый раз, когда Мириам делилась историей об Алексе, я словно видела его призрак. Я могла лишь представить, насколько хуже приходилось Лиаму, который видел Алекса отдыхающим на диване в гостиной и едящим свой обед на кухне. К моменту нашего отъезда я не могла решить, то ли я благодарна сбежать от напоминаний о мертвых, то ли страдала, оставляя единственное комфортное и безопасное место за долгое время.
Лиам выглядел готовым заплакать, когда обнимал Мириам на прощание. Хэнк отвез нас к супермаркету на окраине города и помог погрузить сумки в пикап, который явно знавал лучшие дни. Заднюю часть накрывал брезент, и я различала под ним очертания чего-то вроде небольшой лодки.
— Спасибо, — сказал Лиам, пожимая руку пожилого мужчины в напряженной и официальной манере. — Должен буду.
Хэнк дернул Лиама за ту же руку, чтобы притянуть его в объятия.
— Ничего ты мне не должен. Я же тебе не раз повторял, что всегда буду рядом. Всегда.
Лиам лишь кивнул, крепко поджимая губы. Затем мы забрались в грузовик и смотрели, как Хэнк уезжает.
А потом мы продолжили сидеть там.
Через три минуты (я знаю, потому что засекала время) я повернулась к Лиаму.
— Мы кого-то ждем?
Он покачал головой.
— То есть, мы… что? Действуем по графику? Который предполагает сидеть здесь на протяжении долгого времени?
Снова качание головой.
— Лиам, серьезно. Почему мы тут сидим?
Весь воздух резко покинул его легкие с шумным выдохом, а его подбородок опустился к груди.
— Я не… — он промямлил окончание предложения так тихо, что даже со своим суперслухом я не разобрала ни слова.
— Не хочешь повторить это еще раз? На сей раз попробуй пустить в дело язык, губы и голосовые связки.
Он резко вскинул голову и наградил меня прекрасно знакомым гневным взглядом Лиама.
— Я сказал «Я не умею ездить на механике». Довольна?
Наверное, мне не стоило смеяться. И определенно не стоило хохотать так, что по щекам покатились слезы. Но я ничего не могла с собой поделать.
— Рад, что тебе так весело, — проворчал он, когда я почти успокоилась и только хихикала.
— Что будешь делать? Просто сидеть здесь, пока коробка передач не сделается автоматической? — я знала, что он не ответит, так что вышла из машины и подошла к водительскому месту. — Двигайся, — сказала я, открывая дверцу.
— Что?
— Двигайся, — я сделала прогоняющее движение рукой, чтобы подчеркнуть свои слова. — Сдвинься на пассажирское сиденье.
Лиам подозрительно посмотрел на меня, и я лишь улыбнулась еще шире. Вот умора-то.
— Я бы попробовала объяснить тебе, но учитель из меня так себе. Так что двигайся и пусти меня за руль.
— Ты умеешь ездить на механике? — он все еще выглядел подозрительным, но подвинулся.
Я забралась на водительское место и поправила сиденье, чтобы дотягиваться до педалей и рычага. Дурацкий мальчишка с его дурацкими, абсурдно длинными ногами.
— Естественно. Я выросла в Кентукки, помнишь?
— Это означает лишь то, что ты знаешь основные правила баскетбола и питаешь склонность к открытым бутербродам.
— И умею водить фермерскую технику, — грузовик завелся с рычанием. — Я в семь лет уже на тракторе разъезжала.
Я не упомянула, что в первый раз проехалась по папиной ноге, а во второй раз снесла весь забор. Такие вещи девушка должна оставлять при себе.
— Но твоя семья не живет на ферме. У вас даже сада нет, если не считать два куста помидоров, которые твоя мама посадила слишком поздно, а потом забыла поливать.
Я хотела спросить, откуда именно ему это известно, но потом вспомнила, что он был моим личным тайным телохранителем на протяжении лета. Это одна из тех вещей, которые я знала в общих чертах, но не понимала деталей. Например, я знала, что Лиам держался возле нашего дома в волчьем обличье, но не подумала о том, что он видел жалкие попытки моей мамы вырастить органические овощи.
— У родителей моей мамы есть большая ферма в Ливингстоне, — сказала я, имея в виду ту маму, которая меня воспитала, а не ту, что умерла в родах. — Мы с Джэйсом в детстве каждое лето проводили там. Мне приходилось кормить свиней, собирать куриные яйца и работать в саду. Я была прямо-таки маленькой деревенщиной, — грузовик резко остановился на красный. — В какую сторону? Или водитель выбирает наше следующее приключение?