– Ничто не вечно, – молвит она.
– Это тоже не особо утешает.
– Ладно, – не сдается Юнхи. – Но почему обязательно должно быть все или ничего? Навсегда или никогда?
– Потому что в конце концов все уходят, – говорю я. – Потому что все хорошее, что случается со мной, никогда не длится долго.
– Чепуха, – возражает она, и теперь в ее голосе звучит ярость. – Ты тратишь столько времени, пытаясь предугадать все плохое, что с тобой произойдет, что даже не можешь собраться с силами и бороться за хорошее. Ты хочешь, чтобы все ушли от тебя, чтобы ты могла сидеть и жалеть себя, потому что опять ничего не получилось. Так произошло с Тэ, а сейчас ты пытаешься повторить этот сценарий со мной. И я тебе этого не позволю.
Кровь приливает к моему лицу. Мы пристально смотрим друг на друга.
– Послушай, – продолжает она. – Я просто хочу, чтобы ты была в моей жизни, понимаешь? Я хочу, чтобы ты была чертовски странной тетей для моих обожаемых детей, плохо влияла на них и присматривала за ними, когда я слишком устану, чтобы быть нормальным человеком. Я хочу, чтобы мы состарились вместе и выпили по рюмочке, как будто нам снова двадцать два, и поговорили обо всех глупостях, которые мы делали раньше, и пережили вместе по-настоящему тяжелое похмелье. Я хочу отправиться в дурацкий круиз, когда нам будет лет по семьдесят пять, и носить одинаковые купальники. Но если ты всего этого не хочешь, ничего страшного.
– Круизы наносят вред окружающей среде. – Вот и все, что я могу сказать.
Она раздраженно смотрит на меня.
– Ты знаешь, что я имею в виду.
– Знаю, – соглашаюсь я. – Мне бы тоже хотелось пережить все это вместе с тобой.
И как только я произношу это вслух, я понимаю, что так оно и есть. Мне вообще трудно представить, что я старею, но если и есть кто-то, рядом с кем я хотела бы состариться, так это Юнхи. Всегда была она. И почему-то на данный момент мне достаточно просто знать об этом.
– Тогда ладно.
Она качает головой, как будто думает, что я, наверное, самая глупая девчонка на Земле, но когда я спрашиваю ее, не хочет ли она помочь мне допить остатки пива и посмотреть документальный фильм о наскальных рисунках, она соглашается.
Отрывистый британский голос за кадром рассказывает нам, что рисунки, которые только что были обнаружены в системе пещер во Франции, не видел никто, кроме команды, которая ведет раскопки, в течение тысяч и тысяч лет.
«Что заставляет нас запечатлевать движение и свет? – вопрошает голос. – На протяжении тысячелетий люди искали ответы на вопросы о нашем существовании в естественном мире, ища утешение и смысл в закономерностях природы. Возможно, именно в создании таких образов мы находим самих себя».
Сейчас мы внутри пещеры вместе со съемочной группой, и на мгновение операторы гасят все источники света, мы вместе с исследователями переживаем момент абсолютной темноты. Единственное, что мы слышим, – это звук их дыхания.
– У меня от этого мурашки, – говорит Юнхи.
А потом снова включается свет, и пещеры заливаются теплыми, насыщенными красками. Толстобрюхие лошади в желтых и красных тонах скачут галопом по стенам, в то время как силуэт коричневой коровы опускает голову, целясь рогами в толпу деревянных фигурок с луками и стрелами. Изящные, закрученные линии извиваются и растягиваются между ними, наводя на мысль о движении. Стены испещрены отпечатками ладоней ржаво-красного и костяно-белого цветов. Такое ощущение, что сама пещера живая.
В моем детстве Умме иногда нужно было переписывать ноты для хора в нашей церкви, и она брала меня с собой. Пока она не видела, я делала ксерокопии своих рук на принтере, наслаждаясь ощущением теплого зеленого света, запоминающего отпечатки моих ладоней. Мои руки были похожи на призраков, плывущих по черному полю. Я снова и снова делала ксерокопии своих отпечатков, накладывая новые копии поверх старых, чтобы создать эффект повторения. Я подумала, что именно так могло бы выглядеть прикосновение из другого мира, если бы нездешние руки сумели надавить на тонкую мембрану, отделяющую их реальность от нашей.
Я все еще представляю, что именно так выглядят попытки тех, кого мы любили и потеряли, связаться с нами. Таким образом они могут, пусть и на краткий миг, сообщить нам, что они по-прежнему здесь и что мы не одиноки.
К тому времени, когда Юнхи уходит, уже сильно за полночь. Она обнимает меня у двери и берет с меня обещание встретиться с ней за ланчем позже на этой неделе.
– Мне нужна твоя помощь, – говорит она. – Я все еще не выбрала долбаное платье.
– Ты же вроде покупала какое-то?