Мы вышли к остальным. В гостиной оказалось ненамного прохладнее, чем когда мы ее покидали, несмотря на то, что все окна были распахнуты настежь. Юнхи раздавала полоски бумаги и ручки.
– Ладно, заткнитесь все, – сказала она, слегка запинаясь. – Ведите себя тихо.
Я подавила смешок. Юнхи иногда переходила в режим воспитательницы детского сада, когда была пьяна.
Она указала на окно, на луну, сияющую в небе, как ярко-желтая монета. Она казалась почти пугающе близкой к нам, как будто вот-вот врежется своей большой круглой мордой в Землю.
– Луна сегодня вечером ближе к нам, чем когда-либо, – говорила Юнхи. – Это вообще-то охренительно круто. Или, может, охренительно кругло?
Все рассмеялись, но покивали, как будто сказанное до них дошло.
– Мы собираемся записать наши пожелания для Луны, – объявила она. – Желать можно что угодно. Что-то действительно масштабное или полную ерунду, но хотеть надо искренне, и вы должны относиться к этому серьезно. Затем мы перемешаем бумажки и положим вот в эту чашу. – Она указала на металлическую миску, которую поставила на пол. – Обычно пожелания принято сжигать, чтобы они сбылись, но Ро не хочет, чтобы я подпалила нашу квартиру, что кажется мне разумным, – продолжала она. Я почувствовала, как десять пар глаз обратились ко мне, включая взгляд Тэ. – Итак, вместо того, чтобы жечь, мы просто смешаем бумажки в этой миске, потом каждый человек выберет одно из желаний и зачитает его вслух, а затем мы все ему похлопаем. И таким образом мы выпустим желания во Вселенную. И никаких шуток, – добавила она, свирепо глядя на Джеймса, которому явно хотелось рассмеяться. – У нас тут зона комфорта.
Несмотря на последовавшую за этим выступлением толкотню и смех через несколько минут мы все тихо склонились над листками бумаги, ломая голову над нашими желаниями. Юнхи без раздумий записала свое и уверенно бросила его в миску, как будто только это могло гарантировать, что оно исполнится. Я украдкой наблюдала за Тэ: он прикусил губу, задумался, а затем что-то нацарапал. Я уставилась на свой собственный листок бумаги, его пустота дразнила меня. Чего я хотела? Чего бы я пожелала, если бы знала, что моя мечта сбудется?
Мне пришло в голову, что есть только одна вещь, которой я действительно хочу. И ни луна, ни кто-либо другой никогда не смогут дать мне это.
– Время вышло! – провозгласила Юнхи. – Ро, ты единственная, кто еще не опустил свое желание в чашу.
– Ладно, ладно, сейчас, – заторопилась я.
Я записала свое желание, сложила листок и, да здравствует Мария, наконец-то передала его с другого конца комнаты. Юнхи обеими руками перемешала листочки бумаги, как будто промывала листья салата.
– Помните, мы должны с уважением отнестись к любому желанию, которое будет высказано, – напомнила она всем присутствующим. На этот раз не было ни смеха, ни шуток. Необходимость думать о том, чего они на самом деле хотели, заставила гостей замолчать.
– Я начну первой, а потом мы передадим чашу по кругу. – Она торжественно запустила руку в миску с пожеланиями, вытащила одно из них и прочитала нам вслух: – «Я хочу выиграть в лотерею», – она закатила глаза. – Очень круто, Джеймс.
– Что? – спросил он, оглядываясь по сторонам и ухмыляясь. – Ты же сказала, никаких шуток, верно?
– Прекрасно, – вздохнула она и принялась хлопать в ладоши. Остальные присоединились к аплодисментам. Поначалу это занятие казалось странным – вот так хлопать в кругу, как будто мы все очутились на собрании анонимных алкоголиков или вроде того, но по мере того, как все больше и больше людей по очереди зачитывали вслух чужие мечты, начинало казаться, что мы не просто выпускаем желания во Вселенную – мы подбадриваем их, отправляя в космическое путешествие вверх, к Луне.
Большинство пожеланий были довольно прямолинейными. «Я хочу сбросить десять фунтов в этом году». «Я хочу новую машину». «Я хочу, чтобы мой младший брат поступил в школу своей мечты». «Я хотел бы получить прибавку к жалованью». Но некоторые из них были удивительно честными, и от них у меня перехватывало горло. «Я бы хотел, чтобы мы с моей сестрой стали ближе». «Я хочу получить работу, которая поможет мне погасить долг моих родителей». «Хотел бы иметь в себе силы сделать что-нибудь, что изменит мир». Мы хлопали после каждого из них, пока у меня не начали болеть ладони. Подул ночной ветерок, заставив колыхаться занавески и принеся с собой звуки регги, который играл где-то дальше по улице.
Тэ передал миску мне. Я взяла листок бумаги из вазы и прочитала вслух: «Я хочу всегда любить и быть любимой одним и тем же человеком». Я подняла глаза и увидела, что Юнхи улыбается Джеймсу, который выглядел смущенным, но довольным. Я почувствовала укол раздражения. «Какой только чуши не пожелаешь», – подумала я. Как будто влюбленность статична, как будто любовь – место, находясь в котором, можно выбирать, уйти или остаться.