– Да не то чтобы. Время от времени мы поздравляем друг друга с днем рождения и другими праздниками. – Он пожал плечами. – Ничего особенного. Ты единственная, с кем я сейчас встречаюсь.
Но для меня это, разумеется, имело значение. Дело не в том, что я подозревала, будто он изменяет мне с одной из них – просто я понятия не имела, что он нашел во мне, если обычно встречался с такими девушками. В первый раз, когда он остался у меня на ночь, я предложила ему немного вина, и мне пришлось налить его в пустую банку из-под диетической колы, потому что все стаканы и кружки в моей квартире были грязными. На следующее утро я проснулась с затуманенной головой и обнаружила, что он уже встал и чистит мою плиту.
Есть еще несколько вещей, которые мне нравились в Тэ:
то, как идеально моя голова подходила к его плечу;
то, что он всегда был добр к пожилым людям и незнакомцам, которые спрашивали дорогу. Иногда он доставал свой телефон, чтобы погуглить для них маршрут, который они, вероятно, могли бы найти и сами. Он никому не отказывал в помощи, даже если мы тоже были в незнакомом для нас месте;
то, что во время совместных просмотров кино я задавала ему раздражающие вопросы о сюжете, персонажах и актерах, и он никогда не шикал на меня;
то, как он стирал, аккуратно распределяя одежду по цветам, и иногда даже развешивал ее на балконе, чтобы она пахла солнечным светом и ветром;
то, как он выглядел всякий раз, когда готовил ужин у меня дома, стоя у моей крошечной электрической плиты в фартуке, завязанным на талии, и протягивал мне деревянную ложку, чтобы я попробовала еду. Он всегда заботился о достижении идеального сочетания специй и вкусе готового блюда.
Но быть в отношениях с кем-то – это все равно что вместе передвигаться по огромному дому. Хитрость состоит в том, чтобы стараться как можно чаще находиться в одной комнате в одно и то же время с партнером. Наша проблема с Тэ в этом и заключалась: я всегда выходила из комнаты слишком рано или врывалась в неподходящее время.
Когда на третьем году наших отношений Тэ спросил меня, что я думаю о том, чтобы съехаться, я запаниковала. Я позвонила Юнхи, и мы встретились, чтобы срочно выпить в баре «Хэтти».
– Да что с тобой не так? – нетерпеливо спрашивала Юнхи.
Она – как Умма и все остальные в моей жизни – любила Тэ и считала, что мне невероятно повезло встретить такого парня.
– Он просто слишком милый. И слишком чистоплотный. Я не могу жить с таким человеком. – Я даже не осознавала, что нервно ковыряю этикетку пива, пока Юнхи не остановила меня.
– Ты же прожила со мной несколько лет, – возразила она. – Я тоже очень милая и чистоплотная.
– Это другое.
– Что ж, надеюсь, хороший пример заразителен, – пожала плечами она. – Не понимаю, в чем твоя проблема. Мне бы очень хотелось, чтобы Джеймс был опрятнее.
– Это ненормально, – упиралась я. – У Тэ есть гладильная доска. Он меняет простыни каждую неделю!
– Расслабься. – Она взяла меня за руку. – Ты ведешь себя так, будто он пинает бездомных щенков или делает вещи похуже.
В отличие от Юнхи, у которой после колледжа была череда долгих моногамных отношений, у меня не было привычки встречаться с заботливыми парнями, которые хорошо ко мне относились. Мне нравились ребята, которые создавали свой веб-сериал, строили собственную компанию, занимались скейтбордингом или были опытными бариста, которым перевалило за сорок и у них не было ничего, кроме модной кофемолки и шкафа, полного джинсовых рубашек на пуговицах. Мне нравилось, какими одноразовыми казались эти отношения, нравилось, что мне никогда не нужно было стремиться стать лучшей версией себя рядом с ними. Они всегда были как бы между делом – между отношениями, между работами, между квартирами – и часто спали среди груды грязного белья на матрасах, брошенных на голый пол, с которых я иногда скатывалась, оставаясь на ночь. Обычно у них в ванной висело одно вонючее полотенце, уголком которого мне приходилось осторожно вытирать руки по утрам.
Мне нравилось, что по сравнению с их жизнью моя собственная казалась размеренной, упорядоченной. В отличие от тех парней, у меня были стабильная зарплата и пенсионный счет, даже если я редко вносила на него деньги, и их никогда не волновало, что я могу напиться посреди дня, зачастую в одиночестве, или что я иногда неделями не мою посуду, не выношу мусор и даже не мою голову, просто потому, что я внезапно и полностью потеряла интерес ко всему хотя бы отдаленно продуктивному или полезному.