Интересно, как там поживает и жив ли ещё Кирилл Борисович? Уже и не спросишь, как он решился выкрасть непроверенный препарат и за огромные деньги продать его всемирной организации зелёных. Красочно описав, как обработанные ГМКО-313 деревья начинали расти с невероятной стремительностью, с лёгкостью противостоя большинству заболеваний, Кирилл Борисович забыл упомянуть о побочных эффектах. Хотя знал, что проект заморожен. Красная зона опасности…
Когда из лесов начали выходить первые «йети», как сначала назвали изменённых, средства массовой информации наполнились сюжетами, интервью, зарисовками. И видео, как они кидаются на всё живое, разрывая на части. Ученые бросились исследовать необычную миграцию мифических «йети», порою попадаясь под их когти и зубы. Изменённым было всё равно, кого есть: доктора со множеством регалий или обычного охотника-лесоруба. У них на зубах дипломы и медали не хрустели.
Лишь группа ученых, в которую входил Матвей, знавших о ГМКО-313, забеспокоились и отослали рапорт в вышестоящие инстанции. Ответного беспокойства наверху не возникло, было приказано наблюдать и докладывать.
Всё решил первый дождь, начавший изменять людей десятками. Это теперь они знали, что выделяемый в период цветения растений трансген вступил в реакцию с бактериями, обитавшими в воде, и начал распространяться со стремительностью круговорота воды в природе. Наступила паника. Воздух оказался тоже заражён, но изменял лишь людей с ослабленным иммунитетом, расшатанной психикой, склонных к агрессии. Реальную опасность несла вода, способная изменить любого. Система очистки была изобретена быстро — надо только заморозить и прогнать через антибактериальные фильтры, но с дождём такого не сделаешь. Как и с океанами, морями, реками, ручейками, родниками… Мир изменился, приспосабливаясь к новой реальности. И роль человека в нём — лишь звено в пищевой цепочке. И, кажется, что эту цепь уже не разорвать. Природа оказалась сильнее человека разумного, решившего попробовать роль бога и изменить её.
Они знали о трансгене всё. Они знали, что он делает. Как делает. Результат его «работы». Но не могли найти способ предотвратить изменения, а тем более развернуть назад. Человек состоит из воды больше, чем на половину, и она изменяла его сущность.
«Но я должен остановить это!» Резко выдохнув, Матвей решительно взялся за ручку, отмечая изменения в поведении Алексея, записывая всё, что только смог вспомнить. Тихое шуршание бумаги, неяркий свет, монотонность, с которой укладывались строчка за строчкой на белых листах, вскоре начали усыплять. Однако Матвей с маниакальной настойчивостью продолжал анализировать, вспоминать, записывать. Ручка выпадала из руки, он встряхивался и под укоризненным взглядом Нади вновь продолжал работу. Пока не понял, что ничего в мире не может заставить его открыть глаза.
И во снах с ним снова была его Эмма. Он обнимал её, чувствуя, как она прижимается к нему, такая гибкая, такая желанная. И невозможно устоять. Мужчина зарывался пальцами в шёлк белокурых волос, шепча ласковые слова. И она улыбалась, когда он поцеловал её. Лаская ее губы и прося ответа. Нежно и неторопливо. Он застонал от наслаждения, когда Эмма сама обняла его за шею, даря страстный, наполненный сладостью взаимности поцелуй.
И он уже скользил ладонями по её спине, пытаясь найти край одежды, чтобы прикасаться к такой нежной, шелковистой коже, желая ощущать её всю, всем телом.
— Милая… Любимая моя, — шептал Матвей, спускаясь дорожкой поцелуев по скуле, подбородку, лаская языком пульсирующую на шее венку. Девушка выгибалась в ответ нетерпеливо и страстно, крепче сжимая его плечи.
— Какая же ты сладкая, — простонал мужчина, сжимая её бедра. — Моя Эмма…
Секунда, и всё изменилось. Девушка мгновенно напряглась, стараясь вырваться, но он не мог её отпустить.
— Прости, прости, бесценная моя… Я не буду больше торопить тебя, — шептал он слова извинения. — Я люблю тебя…
Эмма настороженно замерла, а он старался не шевелиться, чтобы не спугнуть её. Сон всё глубже затягивал сознание, но стоило Матвею ощутить, что девушка снова отодвигается, как он притянул её к себе.
— Только не уходи…
И вздохнул спокойнее, лишь ощутив, что её ладошка осталась в его руке.
— Не ухожу. И я… люблю тебя, — тихим шёпотом прошелестело в ответ.
Тёплая волна нежности согрела изнутри. От самого сердца до кончиков пальцев.
Проснулся Матвей на удивление отдохнувшим и посвежевшим. Потянувшись всем телом, он скинул одеяло, бодро поднимаясь на ноги. Панель над кроватью лишь слегка мерцала, но даже в таком тусклом свете мужчина прекрасно видел, что в кресле рядом с кроватью спит девушка. Сердце на миг пропустило удар, всего один. Потому что он уже различал тёмно-русые волосы Нади, закрывающие заострившиеся за последние месяцы черты лица. Мужчина аккуратно подхватил её на руки, перенося на кровать. Надежда что-то мурлыкнула и, устроившись удобнее, вновь уснула. Матвей накрыл её покрывалом, поднял с пола рассыпавшиеся бумаги и отключил световую панель, погружая комнату в сумрак.