(Обращаясь к Линде): Итак, мы постараемся определить для каждой репрезентации соответствующие ей ключи доступа. Попрошу вас опять войти в это состояние, испытать все эти ощущения и направить свой взгляд вправо и вниз, а затем перейти к звукам и расположить их слева внизу. Итак, начинайте отсюда и уже можно попробовать испытывать это ощущение.
Теперь я хотел бы, чтобы вы реально испытали это ощущение и направили взгляд вправо и вниз, как это и должно быть при таких ощущениях. Очень хорошо.
Далее, верните его вновь на середину и начните прислушиваться к словам и звукам, которые могут вам слышаться. Удается вам что-нибудь услышать? Они могут слышаться вот отсюда. Направьте взгляд сюда, влево и вниз.
Верните его на середину и постарайтесь разглядеть здесь какие-либо изображения, но опять же перенесите их налево от себя, где сможете их визуализировать. Занесите их в зрительную память. Теперь вновь вернитесь на место неудачи, и все, что будет вам представляться, расставьте по своим местам. Пусть испытываемые чувства (feelings) следуют направо, слова налево, зрительные образы — налево и вверх. Так, хорошо. Давайте теперь обратимся к испытываемым вами чувствам, которые вы поместили внизу, справа от себя.
Когда вы обращаетесь к этим чувствам самим по себе, без каких-либо видимых картин, слов, звуков, — просто вы и чувства, — что при этом происходит? Как это ощущается?
Л.: Тогда чувства уже не играют такой роли.
Р. Д:. Заметьте, что когда испытываемое чувство — просто чувство, это не убеждение, это — чувство. Является ли оно неудачей? Как бы вы назвали его? Что оно собой представляет?
Л:. В какой-то мере оно просто меня раздражает.
Р. Д:. Хорошо, значит, оно просто раздражает. Тогда у меня есть вопрос: как вы определяете, что оно вас раздражает?
Л:. Потому что я не испытываю чувства, что мне хорошо.
Р. Д:. Одно пояснение: Если у вас возникает нехорошее ощущение, как вы определяете, что оно «нехорошее»?
(Обращаясь к аудитории): То, что одни называют страхом, другие определяют как волнение. Однажды я проводил такое же занятие с женщиной, которая испытывала чувство, почему-то всегда называемое ею отчаянием. Затем она начала обращаться к нему чаще и постаралась рассмотреть пристальнее. Как выяснилось, то, чем оно в действительности являлось, можно охарактеризовать как состояние на грани открытия. По сути своей, это не было отчаянием: фактически это была готовность совершить большой скачок. Реакция на него была основана на том, каким образом она сопоставляла его с другими репрезентациями в молекуле.
Л:. Когда вы спросили меня, есть ли здесь какая-нибудь связь со страхом… Когда я испытываю сильный страх, у меня возникает то же самое впечатление.
Р. Д:. Поэтому я бы хотел, чтобы вы вернулись к этому чувству самому по себе и прежде всего выяснили, что оно вам сообщает. Если это всего лишь чувство, можете ли вы немного его сдвинуть? Если вы начали испытывать то же самое чувство и сдвинули его вверх или распространили немного вширь, останется ли оно тем же самым? Что будет происходить?
Л:. Оно становится легче.
Р. Д:. (Обращаясь к аудитории): Возникает еще один интересный момент. Если я отношусь к чувству всего лишь как чувству, тогда я могу заставить его работать на себя. Здесь уже не остается прежнего замешательства. Это именно то чувство, которое я могу использовать в своих интересах.
(Обращаясь к Линде): Что бы вы хотели получить от этого чувства?
Л:. Чтобы оно было волнением.
Р. Д.: Что вам для этого нужно сделать? Что могло бы произойти, если бы оно стало волнением? Стало бы оно легче? Сдвинулось бы дальше?
Л.: Оно бы стало более динамичным.