— Ты плохо слышишь? Нужно ли мне повторить вопросы?
Мужчина сильно сжал руки, которые лежали на столе, в кулак, сжал губы.
Нет ответов. Не то, чтобы Шейн ожидал… но все же.
Это Бинго.
— Отлично. Я понимаю. Как я уже сказал, у меня есть вопросы, а у тебя есть ответы. Вот почему я пришел. Вот, это твое. — Шейн передал бокал и поглядел, ища официантку. То, с чем он имел дело, потребует бутылку виски тройной силы, добрый оборотень должен быть хорошо накачен. Она вернулась, ожидая инструкций.
— Самое сильное виски. Четыре стакана, двойной.
В другом городе заказ мог бы вызвать поднятые брови. Один двойной, этого жесткого дерьма может уложить оборотня на его задницу. Но это не другой город. Это был Холм Атрум, расположенный в районе, где люди отказывались появляться. Стаи существовали в открытую, не заботясь, знали ли люди, где они. Им не нравилось скрывать свою природу, притворяясь, что они все еще существовали в тени. Это был хороший повод для смертных избегать этого района. Как только они приходили сюда, то были счастливы, если уходили отсюда живыми.
— Как скажешь, — официантка ответила пренебрежительно.
Она исчезла и Шейн полез в карман куртки за деньгами, которыми он светил перед изгоем. Он вытащил их медленно, убедившись, что сделал из этого шоу. — Никаких проблем, я просто хочу, чтобы ты работал со мной. Почему бы тебе не начать с имени своего друга?
Изгой все еще был не уверен, качая головой.
— Я не знаю.
— Что ты теряешь? — спросил Шейн. — С этим, — он пролистал пальцем банкноты, — мы можем разделиться и больше никогда не увидим друг друга. Нам не нужен ты. Мы только ищем лицо, ответственное за нападение. Если Стая захотела бы тебя убить, они бы не послали меня. Я тоже новенький. Задумайся об этом на секунду.
После нескольких секунд грязный оборотень ответил.
— Я ничего не знаю. Я действительно не знаю. Моя информация устаревшая.
Ты уже говорил это, и я ответил, что это ерунда.
— Тогда скажи мне, что можешь, и ответь на несколько вопросов. Затем ты сможешь забрать это, — он бросил купюры на стол и металлический зажим, держащий деньги, стукнулся об стол, — и пойти по своим делам.
Деньги взывали к одиночке, Шейн знал, что делает. Если есть одна вещь, которую изгои волки жаждали больше, чем пьянка и секс, это были наличные. Он предложил стимул, соблазняя мужчину, перепрыгнуть забор в сочные зеленые пастбища.
— Откуда мне знать, что ты сдержишь свое слово?
Туше.
— Откуда мне знать, что ты сдержишь свое?
— Хороший вопрос. — Дворняга изучал наличные перед ним. Чего он не знал…и никогда не узнает… что Шейн скрепил пачку с мелкими купюрами, поэтому сумма была гораздо меньше, чем казалось. — Ты не собираешься дать мне время подумать, не так ли?
— Нет. — Шейн откинулся на спинку сиденья. — Ты хочешь помочь мне или нет.
— Все, что ты хочешь от меня, это рассказать тебе, что я знаю, верно?
Не верно.
— Мне нужно, чтобы ты также ответил на вопросы.
— На какие?
Два слова…вопрос, который был больше перестраховкой, чем честным ответом… и Шейн знал, что он ублюдок. Обещание алкоголя это хорошо, но приманивание деньгами было еще лучше. Он знал, что это только вопрос времени. Учитывая достаточное количество веревки, одинокий волк всегда будет висеть сам по себе. Поскольку никого вокруг не было, чтобы позаботиться о них, они обычно мотались и гнили до смерти.
— Вот какие, — ответил он, стуча пальцами по столу. — Деньги есть. Две штуки как ты и просил. Ты можешь быть далеко и жив, через несколько минут.
— Что ты хочешь знать?
— Все, что ты знаешь. — Скоро он сможет связаться с Джексоном и поделиться информацией. Стая позаботиться о вопросах, получив все о заказе, и он сможет вздохнуть спокойно, для разнообразия.
— Это — чертовски много.
Да, он определенно знает больше, чем говорит.
— Человек получает то, за что он платит.
Официантка вернулась с напитками, и он отодвинулся, чтобы она смогла поставить их на стол. Когда она это сделала, он снова подумал о своей паре, на которую так хотел посмотреть, интересно, как она выглядит. Будет ли она блондинкой, брюнеткой или рыжей? Высокой или низкой? Единственное, что он знал, что она была тонкой, как и у всех оборотней у самок… с мягкой кожей, пышными формами и сексуальной, как ад.
Она также мягко разговаривала.
Это был единственный проблеск, который она ему дала. Каждое слово, которое слетало с ее губ было мягким, лаской для его ушей. Этого было достаточно, чтобы подвести его к краю, его зубы удлинялись во рту. Он хотел взять ее, пометить и потребовать. Беда была в том, что он не мог найти ее, не важно как сильно он старался. И она не могла его найти.