– Давай-ка сядем.
Опираясь на ее руку, я проковыляла на шпильках через зал. Опустив взгляд, я заметила, что на мне тоже надето платье – короткое и облегающее, из металлизированной ткани. Оно холодило мне кожу. На плече у меня был ремешок от вечерней сумочки. А обута я была в шпильки: такие я прежде видела только на звездах в глянцевых журналах.
Незнакомая девица остановилась у диванчика у стены и помогла мне сесть. Мягкий. Я не сидела на чем-то настолько удобном так давно, что даже забыла, каково это.
Музыка смолкла. Я видела ночные клубы по голо – еще тогда, когда живы были родители, – но сама в таком никогда не бывала. Я даже не знала, что они все еще существуют – особенно такие, куда пускают только подростков. Неужели удачливые новички живут именно так?
– Выглядишь уже лучше.
Она мне улыбнулась.
Синий неоновый свет от бара падал прямо на наш диванчик, но даже при таком неприятном освещении она выглядела классно.
– Еще не привыкла, да? – спросила она.
– Что?
– Извини, я не представилась. Я – Мэдисон.
– Кэлли.
– Интересное имя. Тебе нравится?
Я пожала плечами:
– Наверное.
– Мне мое тоже. Приятно познакомиться, Кэлли. – Она протянула руку. Как странно! Но я ее пожала. – Так я что говорю: это твой первый раз, да?
Я кивнула:
– Да, я здесь в первый раз.
Последнее, что я помнила, – это как меня усыпляли в банке тел. Там же я и должна была проснуться. Что могло случиться? Я была на грани паники, но мне хватило ума вспомнить, что про банк тел говорить не положено. Мне надо вести себя так, как будто я имею право тут находиться.
– Миленькое платье, – сказала Мэдисон, захватывая пальцами ткань моего наряда. – Так здорово снова носить вот такие штучки, правда? И ходить по вот таким местам! Не сравнить с сидением в кресле-качалке и вязанием перед телевизором, где идет повтор сериала! – Она подмигнула и толкнула меня локтем. – Или, может, ты предпочитаешь маджонг? Или бридж?
– Угу.
Я изобразила улыбку и осмотрелась. Я совершенно не понимала, о чем она толкует.
– Кэлли, милочка, со мной можешь не притворяться.
Я озадаченно заморгала.
– Свой своего всегда узнает, юная мисс. Ты прошла все проверки. – Мэдисон стала загибать пальцы. – Без татушек, без пирсинга, без крашеных прядей… – Остальные свои доводы она стала демонстрировать на мне. – Дорогой наряд, отличная ювелирка, хорошие манеры и безупречная красота.
У меня? Она говорит обо мне?
– Ну и конечно, мы так много знаем! – Она похлопала меня по руке. – Потому что много пожили.
Мысли у меня туманились, но я начала понимать, о чем идет речь.
– Ну же, Кэлли: ты клиентка «ЭлЦе». Ты арендатор. Как и я.
Она придвинулась ко мне, и я ощутила аромат гардений.
– Ты?..
– Разве я не идеально соответствую этому списку? – Взмахом руки она указала на свое тело. – Оно безупречно прекрасно, это тельце, правда ведь?
Я не знала, что сказать. Она арендатор! Она может донести на меня, если узнает, что я – донор, у которого получился какой-то сбой. Меня могут уволить – и тогда я не получу денег, чтобы выручить Тайлера.
– Она супер.
– Ладно, я признаю, что немного сжульничала: это же все-таки клуб «Руна»! – Она обозначила жестом, что имеет в виду. – Нас сюда много приходит, так что тебя легко было определить.
– Тут есть еще… такие, как мы? Где?
Мэдисон обвела взглядом комнату.
– Вон там. Тот тип, чуть дальше, который похож на звезду. Арендатор. И вон та рыженькая.
– Арендатор?
– Да ты только взгляни! – Она изобразила иностранный акцент. – Разве бывают красивее?
– Но другие – настоящие тинейджеры?
– Конечно.
– А вон тот? – Я кивком указала на молодого человека в дальней части зала, который привлек мое внимание. Он держал стакан с содовой и болтал с еще двумя парнями. – Вон тот, в голубой рубашке и черном пиджаке? Он наверняка арендатор!
– Он-то? – Мэдисон сложила руки на коленях. – А, да, он лапочка. Но я недавно с ним говорила. Тин, вдоль и поперек.
Я не очень-то умела угадывать. Мне он показался ничем не хуже тех арендаторов, которых она мне указала. Может, даже лучше. Он повернул голову и посмотрел на меня. Я отвела взгляд.
– Тут масса обычных богатеньких подростков, – добавила Мэдисон. – Это заметно по тому, что их провинциальные деды и бабки не разрешают им ничего себе сделать.
– Сделать?
– Операции. Поэтому они не такие красивые, как мы. А еще их всегда можно опознать, спросив про жизнь до войны. Они практически ничего не знают! – Она рассмеялась. – Похоже, в их супер-пупер частных школах истории не учат.