Еще в студенческие годы Дэн выработал привычку медитировать дважды в день по 20 минут, но погружение в 10 дней постоянной практики вывело его на новый уровень. Метод Гоенки начинался с простого направления внимания на ощущения при дыхании — в течение не 20 минут в день, а долгих часов. Такое развитие сосредоточения затем превращалось в систематическое сканирование любых ощущений, которые возникали в теле. Понятия «мое тело», «моя коленка» становились морем изменяющихся ощущений — радикальный сдвиг осознавания.
Подобные трансформационные моменты обозначают границы внимательности, в которых мы наблюдаем обычные приливы и отливы ума, и ведут к обретению прозрения в природу ума. Используя внимательность, вы просто замечаете поток ощущений.
Следующий шаг — прозрение — привносит дополнительное осознание того, как мы начинаем считать эти ощущения «своими». Например, прозрение в боль раскрывает, как мы соединяем боль с ощущением собственного «я» так, что боль становится «моей болью», а не простой какофонией ощущений, постоянно меняющихся от мгновения к мгновению.
Это внутреннее путешествие было тщательно расписано в буклетах с практическими рекомендациями — прилично потрепанных, похожих на нелегальные издания, передаваемые из рук в руки. Они были написаны Махаси-саядо, бирманским учителем медитации Муниндры. Потрепанные брошюры содержали подробные инструкции по внимательности и последующим этапам, ведущим к далеким целям пути.
Это практическое руководство по трансформации ума с рецептами ментального «взлома» постоянно использовалось на протяжении тысячелетий[22]. В сочетании с индивидуальными устными занятиями, учитывающими особенности ученика, эти подробные руководства могли вывести практикующего медитацию на уровень мастерства.
Наставления содержали в себе предположение, что заполнение жизни медитацией и другими практиками приводит к серьезным трансформациям человека. Совпадение качеств Кхуну, Махараджа-джи и других людей, встреченных Дэном в Индии, словно подтверждало данное предположение.
Духовная литература по всей Евразии была едина в описании внутреннего освобождения от повседневных тревог, фиксаций, эгоизма, амбивалентности и импульсивности. Это освобождение проявлялось в свободе от озабоченности самим собой, равностности несмотря ни на что, глубоком ощущении настоящего момента и любящей заботы к окружающему миру.
В противоположность этому современная психология, возникшая около века назад, совершенно не разбиралась в таком спектре человеческого потенциала. Клиническая психология, в которой специализировался Дэн, заостряла внимание на поиске конкретной проблемы вроде повышенной тревоги и пыталась «починить» эту проблему. Азиатские психологи шире смотрели на жизнь и предлагали способы укрепления нашей позитивной стороны. Дэн решил, что по возвращении из Индии в Гарвард познакомит коллег с тем, что казалось гораздо более глубоким внутренним апгрейдом, который только можно было представить в нашей психологии[23].
Перед прибытием в Индию Дэн написал статью на основе своих первых увлечений медитацией во время учебы и тех скудных источников, которые были доступны на английском языке. В статье он предположил, что существует устойчивый ультраблаготворный режим сознания[24]. Основными состояниями сознания с точки зрения науки того времени были бодрствование, глубокий сон и сон со сновидениями. Все они по-разному воздействовали на мозговые волны. Еще один вид сознания (более спорный, без прочной поддержки со стороны науки) означал поглощенность в сосредоточении без отвлечений, самадхи на санскрите — измененное состояние, достигаемое с помощью медитации.
Было лишь одно отчасти сомнительное научное исследование, связанное с самадхи, на которое мог сослаться Дэн. В нем ученый прикасался к йогину, находящемуся в состоянии самадхи, раскаленной пробиркой. Электроэнцефалограмма (ЭЭГ) йогина показывала, что он не воспринимал боль[25].
Но не было ни одной зацепки, которая говорила бы о появлении устойчивых благотворных качеств. По этой причине Дэн мог лишь выдвигать гипотезы. Однако здесь, в Индии, Дэн встретил людей, которые воплощали это возвышенное состояние сознания. Или, по крайней мере, так казалось.
Буддизм, индуизм, джайнизм — все религии, пустившие корни в индийской цивилизации, разделяли общую концепцию освобождения в той или иной форме. Однако психологии известен факт, что мы наблюдаем мир в свете наших убеждений. Индийская культура придерживалась строгого архетипа «освобожденного» человека, и Дэн знал, что сквозь эту призму можно было легко вызвать желанную проекцию — неверный образ совершенства в угоду преобладающей и мощной системе убеждений.
22
Конечно, некоторые отрывки из таких текстов казались слишком фантастическими, чтобы серьезно относиться к ним, а именно часть по приобретению сверхъестественных способностей, которая хорошо подходила к схожему разделу в «Йога-сутрах», написанных Патанджали. Эти тексты отвергают такие «способности», как способность слышать на большом расстоянии, как не обладающие духовной значимостью. В некоторых индийских эпосах вроде «Рамаяны» говорится, что злые существа приобретают такие способности спустя годы аскетической медитативной практики, но без защитной этической основы (и поэтому совершают злодейства).
23
См. Дэниел Гоулман «Будда в медитации и состояниях сознания. Часть I: учения», Journal of Transpersonal Psychology 4:1 (1972): 1–44.
24
Дэниел Гоулман «Медитация как метатерапия: гипотезы о предполагаемом пятом этапе сознания», Journal of Transpersonal Psychology 3:1 (1971): 1–25. Прочитав эту статью через 40 лет, Дэн во многих отношениях почувствовал себя неловко из-за ее наивности и одновременно порадовался своей дальновидности.
25
Б. К. Ананд и соавторы «Некоторые аспекты ЭЭГ-исследований йогов», EEG and Clinical Neurophysiology 13 (1961): 452–56. Будучи единичным случаем, это исследование проведено задолго до появления компьютеризированного анализа данных.