— Да, все это очень странно, — сказала Кассандра, немного обдумав все, что я рассказал. Она снова подлила нам вина, и уже не в первый раз. — Таинственно и хитроумно, можешь так и записать себе.
— Да.
— Но чего я не понимаю, так это почему твоя жена так на тебя разозлилась. Ну, эта книжка с неприличными фотографиями, даже если бы ты ее заказал… Разве это такое уж преступление? У меня сложилось впечатление, что твоя жена не святоша и не сладкая дурочка, с чего бы ей так кипятиться?
Не знаю, было ли виновато красное вино после пива или что-то другое… Но я сунул руку в карман и вытащил флешку.
— Вчера вечером, — сказал я, — когда я пришел домой, она хотела забрать из моего ноутбука фотографии, сделанные на вечеринке у друзей. И вместо них нашла это.
Я собирался просто описать картинки в каких-нибудь нейтральных словах. Но Кэсс выхватила у меня флешку, встала, подошла к столу и сунула накопитель в ноутбук, не успел я опомниться.
— Подожди, — начал я, пытаясь подняться с пола. Однако пока я вставал, первая фотография уже появилась на экране.
— Плохой снимок окна в ночи, — прокомментировала Кассандра. — Да, я понимаю, почему это… Ага, а, теперь ясно. Поняла. Тра-ла-ла.
Когда появилась четвертая фотография — первая, на которой Каррен оказывается раздетой до пояса, — я уже стоял рядом с Кассандрой.
— Я это не фотографировал, — сказал я, преодолевая смущение. — Но на них стоит дата, тот вечер, когда меня не было дома.
— Где ты был?
— Гонялся за Уорнером, хотя его помощница уверяет, что понятия об этом не имеет.
Появилась следующая фотография.
— Кто эта красотка?
— Ее зовут Каррен. Мы вместе работаем.
Следующая фотография, лицом к зрителю и в фокусе. Я чувствовал себя крайне неловко оттого, что стою рядом с молодой женщиной и вместе с ней рассматриваю фотографии другой женщины, снимающей с себя одежду.
— И как это оказалось в твоем компьютере?
— Понятия не имею.
— Это из-за них ты встречался с Кевином?
— Я не рассказывал ему о фотографиях, лишь предположил, что у кого-то имеется удаленный доступ к моему компьютеру.
— И что он ответил?
— Что такое возможно. Хотя он склоняется к мысли, что у кого-то был непосредственный доступ.
— А эта женщина знает, что стала звездой?
— Нет.
— Ты ей не рассказал?
— Мне казалось, надо подождать, пока я сам не выясню, откуда именно эти фотографии взялись в моем ноутбуке, — проговорил я, понимая, насколько сомнительно такое оправдание.
— Гм, — пробормотала она, а потом придвинулась ближе к экрану. — А вот это любопытно.
— Что?
Ее пальцы несколько секунд бегали по клавиатуре, вызывая к жизни маленькие полупрозрачные окошки, которые всплывали и исчезали так быстро, что я не успевал рассмотреть.
— Ты не возражаешь?
— Против чего?
В следующий миг первая фотография всплыла на экране. Пара ударов по клавишам, и та увеличилась в размерах, сначала заполнив весь экран, затем увеличившись еще в два раза. Кэсс проехалась пальцем по сенсорному планшету, чтобы переместиться в нижний правый угол изображения, откинулась назад, наклонив голову, и прищурилась.
— Ага! — сказала она. — Я действительно такая умная, как все говорят.
Она закрыла окно и открыла другое, явно наугад выбрав картинку из папки. Три четверти изображения Каррен подверглись той же процедуре.
— Вот, опять. Видишь?
— Что?
Она нажала несколько клавиш, и изображение возникло в другом разрешении. Кассандра обвела курсором дату и время, напечатанные в углу.
— Посмотри на края этих цифр.
Я присмотрелся внимательнее.
— Ничего не вижу.
— Они не настоящие.
— Не настоящие?
— Цифры даты и времени, которые используются в цифровых камерах, весьма специфичны. Эти не такие. Края слишком острые, вокруг нет свечения. Камеры у разных производителей, конечно, разные, но я сомневаюсь, что это как-то влияет на вид цифр. Давай-ка проверим кое-что еще.
Очередная комбинация клавиш, и рядом с фотографией возникло узкое вытянутое окно, заполненное строчками обычного текста. Кассандра вела по строкам пальцем, бормоча что-то про себя.
— Есть.
— Что это такое?
— EXIF-информация к этой фотографии. Сейчас посмотрим другую. — Она открыла предыдущее изображение, и в боковом окне появились те же строки. — Браво! Нет предела моему совершенству!
— Я не понимаю, что ты мне показываешь.
— E-X–I-F, — повторила она по буквам, словно какому-то безграмотному болвану. — Это такой формат. Способ сохранить метаданные об изображении внутри самого файла. Когда делается снимок цифровой фотокамерой, то некоторая информация сохраняется в форматах jpeg или tiff, где ее легко увидеть. Обычно там фиксируется диафрагма, выдержка, фокусное расстояние, светочувствительность, а некоторые добавляют сюда же геопозиционирование. — Она нацелила тонкий палец в верхнюю часть окна с информацией. — Ну и, разумеется, здесь же фиксируются время и дата, когда сделан снимок.
Я посмотрел на дату у нее под пальцем. Затем на цифры в углу самой фотографии.
Они отличались.
— Погоди! — сказал я. — Судя по цифрам на фотографии, она сделана вечером двенадцатого, во вторник. А в информации EXIF стоит одиннадцатое. Это был понедельник.
— Вот об этом я и толкую.
— Но погоди… погоди минутку, — сказал я, начиная понимать. — Вечером в понедельник я был со Стефани в ресторане. Весь вечер. С самых сумерек. Значит, если фотографии сделаны в понедельник, они никак не могут быть сделаны мною, и она должна об этом узнать.
Кассандра вскинула руку.
— Не надо так волноваться. Формат EXIF в настройках камеры все равно что старая добрая наклейка с датой и временем. Если кто-нибудь настроит камеру на неверную дату, то и EXIF выдаст неверную информацию.
— Но я правильно выставляю дату и время.
— Не сомневаюсь. Только ты не сможешь это доказать. Ты ведь мог изменить настройки, прежде чем фотографировать, а потом вернуть обратно, преследуя какие-то личные цели. Эти цифры на самом деле не могут служить доказательством, когда именно сделаны фотографии.
— Но все равно это подозрительно; ведь будь с ними все в порядке, даты бы совпадали. Верно?
— Да. Кто-то подделал дату и время на фотографиях, чтобы привязать их к определенному моменту. Который…
Она вдруг резко замолкла, открыв рот. Хлопнула себя по лбу.
— Ну конечно!
— Что?
Казалось, ей неловко из-за собственной несообразительности.
— Какое слово постоянно попадается тебе на глаза? «Изменен»?
— Они изменили дату, это я понимаю, но…
— Нет, нет, не то. Не только это, дружище. Изменен не какой-то один элемент, даже не несколько. Это настоящий мод!
— Какой еще, к черту, мод?
— Вспомни. Я увлекаюсь играми, помнишь? Компьютерными играми, в режиме реального времени. Это ты должен был понять из наших предыдущих разговоров. Вспоминаешь?
— Да.
Кассандра посмотрела на меня с недоумением.
— И ты правда не знаешь, что такое мод?
— Нет.
— Ладно. Если пользоваться геймерским сленгом, то мод он и есть мод — модификация, — но на самом деле это гораздо больше. Это онтология, изменение всего мира. Это файл или патч, который ты добавляешь в компьютерную игру и который изменяет все окружение игрока — мира вокруг — самым глобальным образом. Идея не нова — появилась еще в шестидесятых, когда народ играл в Средиземье, основываясь на тексте.