- Анна?
Я вздрогнула от голоса Сэма. Я даже не слышала, как он вошел. Порой рисование отключает все остальные органы чувств, и моя рука словно рисует по своей собственной воле.
- Привет. - Я устроилась поудобнее на диванчике, подобрав под себя ноги. - Как дела?
Пока я рисовала, солнце село, окрасив леса вдалеке различными оттенками серого. Температура тоже упала, и мои пальцы онемели от просачивающегося сквозь стекло холода.
Сэм сел на другой конец дивана, лицом к комнате, упершись ладонями о сидение. Он молчал, и я решила, что знаю, о чем он думает.
- Извини, что так вышло с Ником сегодня утром, - сказала я. - Я не хотела кричать на него...
- Я поднялся сюда не для того, чтобы говорить о Нике.
Я провела большим пальцем по ластику на карандаше.
- Нет? Тогда зачем?
- Ты знаешь названия лекарств, которые давал нам твой отец? Детали лечения? Дозировки?
Я покачала головой.
- У меня никогда не было доступа к этой части проекта. Я занималась только тестами и регистрацией. А что?
Сэм вздохнул и потер глаза.
- Ничего. Просто хотел спросить.
Он поднялся. Я бросила мамин журнал и, поспешив за ним, догнала его в дверном проеме.
- Скажи мне, Сэм. Пожалуйста.
Взглянув ему в лицо, я увидела темные круги под глазами, блестящие капли пота на лбу.
- У тебя ломка?
Я потянулась, чтобы дотронуться до него, говоря себе, что хочу проверить, нет ли у него температуры, но на самом деле я хотела прикоснуться к нему, потому что могла это сделать.
Сэм напрягся, и я застыла.
"Могла" не значит "должна". Я отстранилась.
- А остальные как? - спросила я.
- У них головные боли. Незначительные вспышки воспоминаний. Думаю, им не так плохо, как мне. Пока еще.
- Эти воспоминания важные? О Подразделении? Или о случившемся до лаборатории?
- Нет. Ничего похожего.
Мне хотелось спросить: так о чем же они? Но Ник уже предупредил, что у меня нет права на эту информацию, так что лучше держать вопросы при себе. Это не мое дело, и если парни захотят, чтобы я что-то узнала, то сами все расскажут, когда будут готовы.
Думая, я уперла руки в бока.
- Если у тебя абстинентный синдром хуже, чем у других, это может быть связано со множеством факторов. Возможно, твое лечение было другим или дозы больше. Или тебя лечили дольше, чем остальных.
Он кивнул.
- Помогло бы, если бы я вообще хоть что-то знал о нашем лечении. Не думаю, что они изменили нас для большей эффективности - силы, исцеления или обострения чувств. Мы тестировали друг друга каждый день. Любые дополнительные навыки, которыми мы обладали, были у нас с самого начала, и они не изменились.
Что-то загрохотало на кухне. Через секунду Кас сказал:
- Я в порядке! Все нормально.
- Ты думаешь, физические изменения - дело прошлое? - спросила я. - То есть, лечение не было связано с ними?
В нашу первую ночь вне лаборатории он заметил: "Если ты пытаешься сделать совершенное оружие, то не запираешь его на пять лет в подвале".
Снова грохот снизу. Ник крикнул:
- Какого черта?
Сэм прошел мимо меня к лестнице.
- Пойду, проверю, что там.
- Скажешь мне, если выяснишь что-нибудь еще? Или если появятся другие симптомы?
- Конечно, - сказал он и поспешил вниз по лестнице.
Я снова устроилась на диванчике, жалея, что не раскопала побольше информации дома. Если бы я посмотрела, какие лекарства им давали, я бы помогла ему сейчас. Мне следовало просмотреть все файлы, которые только я могла достать.
Возможно, мы бы вообще не находились в подобной передряге, если бы я это сделала.
Глава 16
Ночью я проснулась от шума возни. Сев в постели, я увидела в другом конце комнаты Сэма, роющегося в одном из встроенных шкафов. Я понятия не имела, сколько было времени, но, судя по темноте за окном, очень рано.
- Что ты делаешь?
Сэм напрягся. Я испугала его. Так как Сэм всегда настороже, сделать это было непросто.
- Я проснулся, и... - Он умолк, держа руки на одной из внутренних полок. - Я не знаю... что-то...
- Старые воспоминания? - помогла я ему.
- Возможно.
На полу валялись одеяла и простыни, и посреди них - несколько женских вещей. Я подняла верхнюю из кучи. Темно-серый материал струился между пальцев. Воротник был изящно украшен кружевами. Тут же лежала пара джинсов и несколько подходящих к ним футболок. Когда я выбрала эту комнату для себя, у меня и мысли не было поискать тут что-то стоящее, потому что парни ее уже обыскали. Но они не упоминали о женской одежде. Может потому, что эти вещи мне не подойдут. Они все будут мне малы.
- Чьи они?
- Не знаю, - посмотрел через плечо Сэм.
- Разве это не странно? Я имею ввиду ...
Я пыталась отыскать причины тому, что у Сэма в шкафу оказалась модная женская одежда. Стиль вряд ли соответствовал той женщине, какой я представляла свою маму, поэтому эту возможность я сразу отбросила. Все эти вещи принадлежали молодой девушке. Девушке моего возраста.
Я села, сердце сжалось от чувства похожего на ревность, хотя я понятия не имела, на кого это чувство направить.
Сэм залез внутрь шкафа и потянул что-то в задней стенке. Фальшивая панель выскочила. Он выпрямился, стиснув в руках деревянную панель, и мы оба уставились на нее. Сэм поставил ее к стене и полез глубже.
Вытащив огнеупорную коробку, такую же, какую выкопал на кладбище, он пошел к лестнице.
Там нас встретил Кас.
- Что происходит?
- Сэм что-то нашел, - сказала я.
Ник уже вскочил с дивана, когда я спустилась на первый этаж. Он последовал за мной в кухню, отчего волосы у меня на затылке встали дыбом. К тому времени как Сэм открыл коробку, мы все собрались вокруг стола.
- Что это? - Кас переминался с ноги на ногу. - Говори же! Неизвестность убивает меня!
Сэм развернул коробку, чтобы мы могли увидеть сами. Внутри была коллекция вещей, но первое, что я заметила - стопку денег. Двадцатки и полтинники, перевязанные в пачки по пятьсот долларов. Где-то тысяч шесть.
- Ни фига себе! - присвистнул Кас. - Мы можем купить еду. И нижнее белье.
Сэм порылся в коробке. Паспорта. Водительские права. Все они принадлежали Сэму, но были из разных штатов и на разные имена. В самом низу коробки лежал конверт. Сэм распечатал его и вытащил записку вместе с изображением.
В записке был набор букв, из которого не складывалось никакого конкретного слова. Сэм отложил ее в сторону и взял в руки старую, потускневшую от времени фотографию. Я наклонилась ближе.
На фото два человека стояли на фоне березовой рощи. Девушка была примерно моего возраста, с каштановыми волосами. Они ниспадали на ее плечи тяжелыми волнами. Она прижалась к парню рядом с ней, и ее глаза были обращены к нему и только к нему.
Парнем на фотографии был Сэм.
- Сэмми, - сказал Кас, - классная прическа.
Кас передал фото Треву. Мы перешли в гостиную, где единственным источником света был янтарный свет огня. Сэм стоял к нам спиной, глядя в окно.
Я пристроилась в углу дивана, стараясь забыть о девушке на фото и понимая, что не могу думать ни о чем другом. Кем бы она ни была, она провела время с Сэмом в этом доме. Возможна та одежда наверху - ее. Что еще она оставила здесь? Вспомнил ли ее Сэм?
Во мне укоренилась зависть, и я не могла избавиться от нее. Она знала Сэма. Настоящего Сэма.
Даже видя только один ее профиль, я могла сказать, что девушка милая. С веснушками на щеках. Рядом с Сэмом она была похожа на балерину, которую он мог взять на руки без особых усилий.
И Сэм улыбался на фото. Сэм почти никогда не улыбается.
- И что все это значит? - спросил Трев.
Сэм изучал записку.
- Думаю, это шифр. Мне потребуется время, чтобы расшифровать ее. А по поводу фото ... Я не знаю.
Ник бросил на фото лишь мимолетный взгляд, и Трев вернул его мне. Я стала разглядывать снимок. На девушке были приталенные джинсы и высокие коричневые кожаные ботинки. Фиолетовый свитер стройнил ее еще больше. Сэм был в джинсах и серой фланелевой рубашке на пуговицах, какие носят рабочие. Беспорядочно взъерошенные волосы вряд ли можно было назвать "прической".