Полина извивалась в его руках, тихо постанывая, и это возбуждало ещё сильнее, хотя казалось, что сильнее было просто невозможно. Она зарывалась пальцам в его волосы, притягивая его голову ещё ближе, когда он обводил языком соски. Раскрывала для него ноги ещё шире, когда он ласкал её, медленно доводя до оргазма, а потом всё смешалось в яркий калейдоскоп – все краски и ощущения, эмоции и чувства. Только влажные тела на влажных простынях, шёпот, стоны, сливающиеся в один. Медленные движения и полная потеря реальности. Её больше не существовало. Полина отдавалась ему вся, иногда трогательно прижимаясь всем телом, словно ища защиты. А Стёпа хотел укрыть её от всего мира, и чтобы она в этот момент принадлежала только ему.
За окном засерело, возвещая о том, что в Питер пришёл очередной унылый и пасмурный день. Полина спала в объятиях Стёпы, которому было совсем не до сна. Он размышлял о том, почему этой женщине удалось так быстро дать ему ощущение, что он беззащитен перед ней? Да и от чего ему нужно было защищаться, находясь рядом с Полей?
Он прижал её к себе ещё ближе, и Полина инстинктивно обняла его в ответ. А Стёпе почему-то очень не хотелось, чтобы это волшебство заканчивалось с приходом нового дня.
9
Впервые за долгое время Степану не хотелось выныривать из сна. Обычно он долго засыпал, допоздна сидя с выпивкой или же не ложился вообще, как это частенько бывало в клубе. А потом вскакивал ни свет, ни заря, чтобы занять себя какими-то делами. Иногда совершенно неважными и ненужными.
Стёпа провёл рукой по постели рядом и широко распахнул глаза. Пусто. Может, всё, что произошло ночью, ему показалось? Но нет, кажется, он до сих пор ощущал аромат сандала, который нарисовал самые яркие и живые картины того, что произошло на этой постели каких-то несколько часов назад.
Стёпа взглянул на часы над каминной полкой. Почти час дня. Чёрт побери, давненько он не позволял себе настолько расслабиться. А уж если вспомнить, что сейчас у Влада вся жизнь состояла в основном из понятия «личная», то его присутствие в клубе было обязательным.
Стёпа поднялся с постели и прошёл в сторону окна, чтобы убедиться в том, что Поля уехала. Он чувствовал это, знал, да, наверное, другого и не ожидал, но почему-то когда увидел почти пустой подъездной двор, в душе была только тревога. Кузьмич вяло возил лопатой возле ворот, вероятно, изображая из себя деятельного работника.
Степан быстро оделся и вышел из комнаты, бросив напоследок взгляд на смятую постель. Пока он предпочитал занять позицию наблюдателя, который выжидает. Хотя, чего именно выжидал, Стёпа и сам не мог сказать точно. Но предпринимать сейчас какие-либо действия было бы слишком глупым. Потому он вызвал такси и направился в клуб. Нужно было отвлечься от мыслей о Полине, а значит, впереди было много работы.
Полю разрывали самые противоречивые чувства, какие только существовали на свете. Она одновременно жалела о том, что, повинуясь какому-то порыву и дозе алкоголя, принятой на голодный желудок, пришла ночью к Степану. И в то же время корила себя за то, что сбежала от него утром. Последние несколько лет стали её личным адом на земле. Но Полина понимала, что в этом в большей степени виновата она сама. Человек позволяет окружающим делать ровно столько, сколько он сам готов допустить. Значит, Поля допускала возможность физического насилия со стороны Глеба. Но в то же время ей так хотелось, чтобы рядом был человек, способный защитить, помочь, решить её проблемы. Возможно, таким человеком и был Степан, в это очень хотелось верить. Именно поэтому она и пришла к нему ночью сама, как будто подсознательно искала защиты. Но и боялась открыться, ведь не знала о нём ровным счётом ничего. И верила, и не верила в предложенную помощь. Она ушла через пару часов после того, как он уснул, некоторое время не решаясь выйти из комнаты. Потом решительно тряхнула головой, прогоняя наваждение прошедшей ночи и ушла.
- Алло, Артур, привет. - Поля завела машину в гараж и направилась наверх, чтобы принять душ и переодеться. - Ты сегодня работаешь?
Она открыла дверь, ведущую из подземного гаража, и улыбнулась.
- Ну да, соскучилась, да и поболтать хочу. Давай тогда у тебя часа в четыре. Я без машины, готовь коньяк.
Поля толкнула плечом дверь в свою спальню, на ходу расстёгивая костюм.
- Ну, не знаю, как аристократы и дегенераты, а я пью коньяк днём, так что жди.
Она положила трубку, с наслаждением стягивая с себя надоевший цельный костюм. При упоминании о коньяке внутри всё сжалось в болезненно-сладком спазме, и перед глазами в очередной уже раз нарисовался образ Степана. Если так пойдёт и дальше, не избежать ей постоянных мыслей о мужчине, которого она почти не знает. А уж если ещё припомнить, что ей придётся ещё не раз с ним встречаться… Поля поморщилась, проходя в сторону душевой кабинки, и настроила воду. Сейчас нужно выкинуть все мысли о Глебе, Стёпе, центре и прочем из головы настроиться на то, чтобы прекрасно провести время с Артуром. А кто, как ни Артур, способен её понять?