И так, первые вопросы: кому рассылали? И была ли в этом какая-то система? Отвечу на них — и тогда и можно будет дальше выстроить цепочку: с какой целью и кому это выгодно.
Вот, например, Петр. Разглядываю своего синеглазого спутника, который уже что-то активно обсуждает с Тёмой, забыв и про меня, и про Яську.
Ему, например, было б выгодно подправить мой моральный облик в сторону снижения социальной ответственности?
На первый взгляд — а зачем? То, что было в казино — осталось в… казино. Или я как-то уж сильно задела его достоинство? А если он мстительный и прощать не готов?
— Миииилая! — Петр теребит мое плечо, чтобы отвлечь от размышлений — Тебе уже третий раз подряд кто-то звонит.
Переворачиваю телефон, вижу — кто это и сбрасываю звонок.
Неожиданно! Но я еще не готова к этому разговору.
Глава 27
— Это был шеф? — в интонации Яськи одновременно прозвучал и вопрос и утверждение.
— Он. Пять пропущенных, — обреченно вздыхаю и вытянув шею, чтобы казаться выше, начинаю размахивать руками. Надеюсь, что так бармен быстрее обратит на меня внимание, чтобы я могла проартикулировать ему — “Повтори!” — и перейти к ожиданию новой порции коктейля.
— Может, перезвонишь? — подруга настойчиво не дает мне соскользнуть с темы и это по сути даже не вопрос, это — руководство к действию. За какие такие грехи в прошлом мне привалило дружить с этой упрямой врединой?
— У меня без содержания на семь дней — еще пять в запасе, — отмахиваюсь от ее настырности.
Яська закатила глаза, поджала губы, смешно вздернув подбородок, а правую руку поднесла ребром к шее и горизонтальными движениями — “вправо-влево” — демонстрирует, как начальство поступит с моей головой за нарушение корпоративной субординации и дисциплины.
— Да и поздно. Спать Палычу пора. Пусть сил набирается — я с ним завтра поговорю.
Коктейль все не несут, настроение мое съезжает ближе к плинтусу. Еще немного так посижу в унынии — и вряд ли что-то или кто-то поднимут его.
А вот и нет — эти волшебные пузырики, пожалуй, справятся с задачей. Смотрю как от стойки бара к нам идет Петр. В его руках бутылка белого игристого из Каталонии — прекрасная Кава.
Хорошая это идея или так себе — игристое после череды коктейлей — об этом я узнаю завтра. А сейчас я рада — и Каве, и даже Петру.
Он разливает вино в бокалы-флюте, которые спешно расставляет расторопный официант и придвигает мне и Яське, а в глазах искринки смеха и вопрос: “Угадал?”.
Пузырики действительно оказались волшебными. Они не только лопаются на языке, резонируя щекоткой в носу и заставляют этот мир кружиться. Они очень быстро меняют мое отношение: и к тому, что со мной уже произошло, и к тому неизвестному, что ждет меня завтра, и к моим ощущениям здесь и сейчас.
А прям сейчас рядом люди, с которыми легко и просто. Вот даже Петр — тот, да не тот, что вчера. Позабыл-позабросил историю с безлимитным тарифом и недополученой услугой. И даже на мою провокацию с деньгами не повелся.
Заиграла музыка. Это саксофон. Он рассказывает нам свою историю — неторопясь, проживая каждую интонацию. Его голос взволнован и поэтому заканчивает каждую музыкальную фразу хрипло и нежно. Это — история любви.
Музыкант настойчив, он раскачивает всякий отдельный звук, взлетая вверх и затем, не задерживаясь, скатывается вниз. И еще раз вверх — как на качелях, захватывая с каждой следующей попыткой новую ноту и новую высоту.
— Хочу с тобой танцевать — Петр берет меня за руку и ведет на танцпол. Иду за ним, ведь это так естественно — танцевать, когда играет такая музыка.
Мы останавливаемся в затененной части зала. Петр прижимает меня своими лапищами, забирая на время танца себе у всего белого света и дождавшись сильной ноты, вступает, двигаясь легко и динамично в ритме звучащей мелодии.
По тому, как ведет в танце, чувствую его желание закружить меня и закружиться самому. И я отпускаю свое тело в руки искусного и опытного танцора.
А руки эти уверенно, но бережно поддерживают, моментально реагируя на каждую мою попытку что-то изменить в общем движении. Что, так можно было? Вот так — считывать мои желания и моментально отвечать?
Гляжу в васильковые глаза и вижу в них приглашение — что-то сделать самой. И сделать это не так, как привыкла. Подругому. Иначе.
Поменять траекторию и выйти за границу танцпола. Сначала нарушить темп движения, а потом установить свой и поддерживать его, отсчитывая повороты и планируя новые па. Уточнить расстояние между нами — проверить, и еще раз уточнить. Отказаться быть ведомой и самой выбирать, в какую сторону сейчас повернуть. Потом снова согласиться, принять и оставить себе только одну заботу — мерно покачиваясь и прислушиваясь к ощущениям довериться партнеру без остатка.