А если он вдруг повернется ко мне спиной, я просто зажмурюсь.
Потомучто уверена, что попа у него тоже эталонная. Орех — как говорит, пуская слюни, сваха первого телеканала Роза Сябитова. Она бы точно пялилась, а мне никчему.
И футболочку нацепил — поди ж на два размера меньше. Потомучто ну не может обычная футболка такой прилипчивой быть и бессовестной. Так обтянула все эти прекрасные мышцы — хоть анатомию по ним изучай в военно-медицинской академии. А потом экзамены по ним сдавай, этому профессору, военному хирургу, который принимает без билетов.
Друг мой, психолог, у него учился. Рассказывал, приходишь на экзамен, а он тебе с ходу вопрос — и время пошло. Через десять секунд не начал отвечать — все, пересдача.
Так вот по этим мышцам все студенты экзамены по анатомии ему сдавали бы на пятерки. Такие они рельефные и заметные, потому что грамотно прокаченные.
Ой. Это что — я стою и пялюсь на моего синеглазого?
И почему это он — мой?
Глава 36
— Уверен был — не откроешь — Петр сразу делает шаг в номер, чтоб, если передумаю, не захлопнула перед ним дверь.
— Зачем тогда пришел? — тоже двигаюсь на один шаг к центру комнаты, но спиной, чтобы не сводить с него глаз.
— Захотел — он закрыл дверь в номер и продолжает идти ко мне в том же темпе.
— Чего же ты захотел? — сверлю его взглядом, стараюсь считать малейшие изменения в мимике и позе. Уверена, что пойму, если начнет врать или юлить — приготовилась быть профайлером.
— Рассказать. Я все узнал. — Петр оглядывает номер, его брови снова ползут вверх, а в округлившихся глазах помимо удивления загорается огонек интереса.
Куда я попал и что тут происходит — два вопроса капслоком у него на лбу.
Номер мой хоть и не маленький, но по случаю моего визита тут возник филиал знаменитого центра разведения гиацинтов из голландского города Харлема.
Так то — и мне, и гиацинтам места хватает.
Маленькие, но многочисленные горшочки с цветами занимают все площади, где их только можно было бы примостить: на круглом столике у окна, на поверхности комода, на верхней панели встроенного небольшого холодильника, который мило мурчит в углу.
Даже пол — почти весь заставлен цветами. Свободными остались только проходы, которые сейчас представляются тропками в саду: сначала от порога к кровати, потом налево к платяному шкафу, дальше продолжая движение к комоду, а там направо, пол метра — и ты у балкона. Еще одна ведет от кровати в ванную комнату.
В общем, на присутствие здесь Петра мы с гиацинтами не рассчитывали.
— Извини, присесть не предлагаю — развожу в стороны руками и поворачиваюсь вокруг своей оси, типа — в принципе мы — я и гиацинты — не против, но гляди, как вокруг все не просто.
— А я аккуратно, вот так — Петр, приметил в углу у окна кресло, неожиданно меняет траекторию, огибая меня и начинает к нему подбираться.
Но тропинки наши не имеют пропускной способности для таких геркулесовых габаритов и ему приходится их расширять.
Он движется к креслу, цепляя своими лапищами один цветок, другой, третий, следующий и пока добирается до него, уже напоминает напольное кашпо, увешанное цветочными горшками.
И снова — стук в дверь.
Я уже никуда не дергаюсь. Уверена, что все, что могло со мной произойти неприятного, уже произошло.
Поэтому, когда в мой номер один за другим начинают заходить спортивного вида парни в комбинезонах, я понимаю, что возможно, приключилось еще не все. И прям сейчас у меня появился шанс зафиналить, в духе немецкого кино.
Но прекрасные, а главное, физически подготовленные молодцы, четко знают свое дело: они двигаются друг за другом, каждый по пути берет определенное количество горшков с гиацинтами, разворачивается и уходит прочь.
Один из них здесь явно за главного, этакий, дядька-Черномор. Он горшки не таскает, а ловко распределяет кому куда и за кем двигаться.
Я стою открыв рот, хлопаю ресницами, ну и любуюсь, так как они — все равны, как на подбор: высокие, плечистые, мускулистые, загорелые и на вайбе в классических синих комбинезонах. Молчаливы и расторопны. Все делают быстро, как надо и с удовольствием.
На меня нападает эффект залипания: разглядываю каждого красавчика. У кого-то упрямый бритый затылок — провести бы ладонью по ежику волос, у другого лукавый взгляд из под челки — пронзительный и очень горячий, третий так играет мускулами при ходьбе, что сразу хочется прочувствовать движение этих мышц под кожей — губами или телом в полный рост.