— А что, здесь кто-то не согласен?
— Ммммм… ррррр… милая… — уже не рык, а рев. Убедительно.
— Ну, уж, точно — не я, милый.
Все это время мои пальцы трогают его, соскальзывая вниз — сначала к кубикам, потом по ним, рисуя контур каждого, дальше по косой — упс, пряжка ремня — и снова вниз.
Все это время его пальцы касаются меня, двигаясь вверх: огладили коленки и дальше по бедрам прокладывают себе дорогу, рисуют круги, ждут реакции — и снова что-то рисуют.
Ну вот мы и встретились.
А дальше — как и хотели.
Все и сразу.
Глава 60
Так получилось. Я лежу на полу, уткнувшись лицом в балконную дверь. Во весь рост.
Прижата сразу со всех сторон прекрасным и сильным телом. Тотальная фиксация. Изогнуться, выскользнуть, убежать — шансов ноль.
Дверь сверху донизу стеклянная и только поэтому нет чувства, что я в капкане.
В немножко нервном и ачумительно интимном капкане из рук, ног, движений и объятий.
Я и не шевелюсь.
У меня поважнее есть занятие — я добираю удовольствие.
Его остатки долетают флешбеками в разные уголочки моего тела. Вот прям сейчас опять прилетело — за ушко, а потом бухнулось в ямочку между ключицами.
— Мммм… ооооо…
Жду дальше, где еще — аукнется, плюхнется, приземлится — послевкусие оргазма.
Ой, нет — оргазмОВ.
Ведь то, что сейчас со мной приключилось — называется множественный?
Мой такой — первый.
Хочу собрать все эти ощущения, перемешать, сложить в банки и закатать под крышку как огурчики или какую-нибудь “хреновину” по семейному рецепту.
На потом.
Ммммм… аааааа… а вот это уже и не флешбеки.
Это едва заметное касание моего плеча прям сейчас — губами? Пальцами?
Чем еще там может меня сейчас тронуть синеглазый? Подумала о нем и залилась свекольным цветом до корней волос.
И сразу туда — к местечку, где коснулся — тоже прилетело.
А теперь прям под коленочку — и туда попало.
И в ладошку, в самый центр.
И там где краешек спины — рядом с попой, прям над копчиком…
— Тыыы… — хватает сил только на охи и местоимения.
— Дааа… я… а ты, милая? — какой же неуемный! И теперь точно не губами, а кончиками пальцев прокладывает дорожку от краешка спины вверх.
— Ох… ты знал, что это так?..
— Как?…
— Дивно… как будто в сладком сне, но наяву…
Он смеется и продолжает меня целовать везде, где только может дотянуться.
Я закидываю ноги ему за спину, Петр подхватывает и снова несет меня к той самой, удачной тумбочке, с которой здесь все началось.
Сижу перед ним вся — раздетая, раскрытая, раскрасневшаяся.
И мне все так же не стыдно.
Но уже чуть прохладно.
Мы тотчас же нашли все, что до этого сняли друг с друга. И потом так же быстро и с удовольствием друг на друга надели.
Только смеялись беспечно, когда пальцами цеплялись — то за пуговицу, то за пряжку.
И опять немного целовались — сдерживая порывы, в пол силы.
Жалели тумбочку.
И вперемешку наши разговоры:
— Ты…
— А ты?…
— И ты!!!
— Ух ты!..
Так много удалось друг другу сказать! Но больше — почувствовать.
— Я сегодня исполняю все твои желания — говорит серьезно, прожигает синим взором.
— Что, только сегодня? — я нарываюсь, но если честно — мне так хочется нарваться.
Ведь все, что с нами тут происходит — все, как я загадывала, пока считала волшебные пузырики в стакане! Все, как завещал исполнить великий
Гудвин
Игнатий!
Петр берет меня за руку, обнимает и говорит на ушко:
— Ты никогда не будешь теперь жалеть о несделанном, потому что теперь все твои желания буду исполнять я!
— Все-все?
— И все, и всегда!
— Тогда поехали! Нам нужно до рассвета успеть все и сразу!
Не так уж много времени осталось нам до рассвета. Но мы сделали столько, что обещание “все и сразу” можно считать выполненным.
Я увековечу этот список!
Заскочить на часок в казино, чтобы снять там номер в отеле, где я лично вернула тот самый “долг Альбины”, по тому тарифу, что выбрал Петр — сделано!
Целоваться до шума в ушах на пирсе под плеск волн и шум взрывов сверкающего огнями ежевечернего фейерверка — исполнено!
Напоить друг друга из ладошек чудесной водой, пробравшись тайными тропами к императорскому источнику — воплощено!
Встретить первый лучик солнца под могучим дубом, выросшем на обрыве на самом побережье — соблюдено!
Я уже почти уснула, пока Петр нес меня на руках от дуба к машине. А засыпая думала какая я меркантильная и хитрая. Выбила себе пожизненное исполнение желаний — теперь могу успокоиться..