Сегодня с самого утра Кир был молчалив, если это можно вообще применить к малообщительным детям с РАС*. Я пообещал ему сводить в любимый парк аттракционов, но Кир лишь грустно кивнул в ответ.
Приехав в центр психического здоровья, я припарковался.
— Кирюх, давай веселее. Ты чего? Сейчас пойдем, поразишь там всех своими знаниями. Я скажу- весь в меня. И уйдем в сиянии славы на аттракционы. — попытался я подбодрить Кирилла, но тот слабо улыбнулся, взяв меня за руку.
На приеме сын показал очень неплохой результат. Врач, седовласый профессор медицины, известный в нашем городе человек, только качал головой, радуясь успехам своего маленького пациента.
— Так ты и меня скоро перегонишь в знаниях — шутливо посетовал он, когда Кир рассказал о строении тела человека полнее, чем энциклопедия.
— Ну, что же, явная положительная динамика. — поднял он голову от клавиатуры- Кстати, как обстоят дела с центром? Я слышал, пользуетесь большой популярностью.
— Да, — не стал юлить я- Достаточно детей приходит.
— Это отлично. Полезное дело делаете. Я бы даже хотел как-нибудь переговорить о том, чтобы наша клиника тоже приняла участие в его деятельности. На благотворительных, естественно, началах.
Я замер на мгновение — не привыкшему к доброте или помощи, меня до сих пор ещё ставили в тупик вот такие искренние порывы доброты.
— Да, конечно. Я был бы благодарен. — выдавил из себя, принимая его визитку.
Когда мы вышли из кабинета, то Кир потащил меня по своему заведенному ритуалу — смотреть на бабочек, которых содержали здесь в нереально красивой небольшой оранжерее за стеклом.
Пока Кир прилип носом к стеклу, я отвлекся на пару писем по работе. Я уже долистывал текст второго на экране смартфона, как вдруг мою руку сжала детская ладошка, пару раз дёрнув.
— Пап, пап. Она опять плачет.
Я взглянул на сына с недоумением, в голове прокручивая варианты быстрого ответа. Кир не любил, когда я выпадал из реальности, уходя в работу. Речь, верно, о бабочке. Какой-нибудь, которая нравилась ему больше остальных. Плачет? Может, рисунок такой у неё
— Плачет? — по итогу переспросил как дурак — А почему?
Но сын лишь упрямо дёрнул меня за руку ещё раз, будто призывая последовать за ним. Вздохнув, поднялся. Сейчас на бабочек любоваться, восхищаясь ими в который раз.
Но сын повел меня чуть дальше, обогнув выпуклое стекло оранжереи. Туда, где была часть центра для взрослых пациентов.
— Кир, куда мы… — не договорив, так и замер на месте, оглушенный стуком сердца. Оно громыхало так, что я на мгновение выпал из реальности, не ощущая ни единого окружающего звука. Просто стоял и смотрел, как в самом конце длинного коридора сидит Милана. Рядом с ней стоял сурового вида охранник.
Кир дёрнул меня за руку:
— Пойдем? — он мотнул головой в сторону Миланы.
И я едва было не поддался. Девушка стала ещё красивее, вот только красота была какой-то неестественной, неживой. Да и сидела она прямо, точно прилежная ученица школы. Сидела, сложив руки на коленях. В темном брючном костюме, светлые волосы её, собранные на висках крохотными заколками, нежной шелковой волной спускались вниз. Она обернулась, явив нам своё заплаканное лицо и совершенно пустой взгляд. Что у нее произошло!?
Сделав пару шагов вперёд, я увидел, как из-за угла выходит её муж. В руках он нёс два стаканчика с кофе из автомата в фойе. Увидев жену в слезах, он всучил кофе охраннику, что-то отрывисто бросив ему, и уселся рядом с ней на диван, обнимая за плечи.
— Пойдем, сын. — наклонился я к Кириллу, что с удивлением разглядывал непривычную для себя ситуацию, когда один взрослый утешает другого.
— Она же плачет. — уже менее упрямо ответил сын, но позволил себя увести.
— Да, возможно, у нее что-то случилось. Что-то, что расстроило её. Муж её сейчас успокоит, и все будет хорошо. — объяснял я сыну по пути к выходу. Хоть самого тоже так и подмывало вернуться, узнать, что произошло. Она выглядела такой непохожей на себя ту, яркую, общительную, уверенную в себе девушку, с которой я имел счастье провести один из лучших вечеров в своей жизни.
— Ну, что? Заедем поесть — и на аттракционы? — преувеличенно бодро улыбнулся я сыну.
— Ага. — получил задумчивый ответ. Киру ещё сложно понимать взаимоотношения между людьми. Всю дорогу он хмурился и молчал, словно бы обдумывая, отчего взрослые тоже расстраиваются, плачут. И только его любимая пицца в итальянском ресторане, принадлежащем моему приятелю, немного подняла настроение.
— Пап, а мама плакала? — его вопросы иногда заставляли впадать в ступор.
— Да, иногда. Все взрослые плачут. — выбрал я наиболее безопасный вариант ответа.
Кир не ответил, снова принявшись за пиццу.
— И ты? — поинтересовался он, снимая вилкой кусочек маслины с поверхности своего куска пиццы.
— И я, правда, очень редко. Мужчины, в основном, выплёскивают свои эмоции иначе.
— А бабушка? Я видел, она плакала. — огорошил меня сын.
— Когда? — выдал прежде, чем успел обдумать ответ.
— Вчера.
Зная сына, "вчера" для него было всё, что произошло не сегодня — на той неделе, месяца два назад, три года назад.
— Ладно, доедай- и поедем. — кивнул я на его тарелку, сделав мысленную отметку — отправить мать на отдых. Куда-то, где тепло и океан, а то засиделась в няньках, это не дело.
***
РАС*- расстройства аутистического спектра
22. Работа. Арсений
С утра был не в духе — мать наотрез отказалась отдыхать без внука, а в этом и был смысл. Что за отдых с ребенком, за которым нужен двойной присмотр, 24/7? При всей своей внешней самостоятельности, Кирилл был социально неприспособлен, как выразился один из врачей в клинике. Проявлялось это в чем? Ну, допустим, сын воспринимал слова любого взрослого как истину в последней инстанции. Сказал он серьезным голосом без лишних слов: " Пойдем со мной". И Кир пойдет. Не задумываясь. Все потому, что такие дети более упрощённо воспринимают мир, социум, отношения между людьми. Вот им втолковывают в садах, на занятиях, в школе, что взрослых нужно слушать- ок, установка принята. Нормотипичный ребенок будет понимать, что речь не обо всех взрослых, что стоит обдумать, не опасен ли он, что есть исключения. Ребенок с РАС зачастую просто воспринимает задачу, " слушаться взрослых".
Естественно, и перекос с пониманием опасности — Кир может до истерики испугаться громкого шума, чьей-то ссоры, страшных картинок в книге. Но зато вылететь в пылу игры на шоссе или залезть на самую высокую горку и залипнуть там, заставив бабушку умолять окружающих снять его — для него в самый раз.
Но мать, что уже свыклась с поведением внука, упорно стояла на своем- они отлично отдохнут вместе. И я уже готов был согласиться, как вдруг она бросила " И у тебя будет время не домой по вечерам ездить, а на свидание сходить". Вот оно в чём дело! Ей не терпится сбыть меня с рук, точно сорокалетнюю девственницу с тремя кошками и линзами в очках толще, чем те книги, что она предпочитает читать на досуге. Ради этого мать даже готова вжиться в роль мученицы, вместо отдыха бегая за Киром. О том, чтобы просто нанять няню, мать и слышать не хотела. По её словам, няня- персонаж фильма ужасов в юбке. " Ты же не знаешь её. Подпускать чужого человека к Кириллу?!" — кричала она, обвиняюще выставив вперёд указательный палец- " А если что случится!? Да ты в жизни себе не простишь!".
Я психанул, мы с матерью наговорили друг другу всё, что годами копили в себе. Она- что боится умереть, оставив нас с Киром совсем одних. Я- что я замучился биться со своей совестью, сбрасывая внука на неё. Она тоже должна жить.
На работе завал — неожиданно появилась куча ВИПов, желающих воспользоваться услугами нашей сети. Да ещё одну из машин Кристины видели около здания. Опять головняк. Если она решит притащиться сюда, церемониться не стану — выставлю за дверь вместо охранника. Надоела!