- Не постоянно. Что хотела?
- Как грубо! Я по-дружески, по-соседски, а ты…
- Так что?
- Завтра после школы пойдешь со мной на разборку?
- Чего?
- Того. Надо одной курице перья пообщипать.
- А эта курица, случайно не Савинова? – я напряглась. Если моя догадка верна, то она хочет вернуть Константинова, «поговорив» с разлучницей.
- А ты догадливая. Ну так что, пойдёшь со мной, подруга?
- А у меня есть выбор?
- Нет, нету его у тебя.
- Тогда чего спрашиваешь?
- Да я и не спрашиваю, просто ставлю в известность, что ты завтра со мной после школы идёшь на разборку.
- Звучит как-то… неприятно, – обдумывая действия наперёд, я представила картину, как высокая блондинка, Светка Щеткова, будет бить десятиклассницу, Динку Савинову. А ведь та головы на две ниже Светика, да ещё и худющая, словно ветер подует, так её и унесёт.
- А куда деваться, это жизнь! – вывел меня из раздумий Светкин голос. – Не забудь, завтра, после школы.
- Окей!
- Тогда, пока-пока.
- Угу, пока, – отрубив телефон, я всё пребывала в задумчивости.
- С кем это ты так долго болтала?
От неожиданности, я подпрыгнула на месте.
- Что ты здесь делаешь, Карина? Как же сериал?
- Реклама. И мама зовёт ужинать.
- Иду, – промямлила я.
- Ты не ответила, – обиженно надув губки, сказала Карина.
Я лишь только посмотрела на неё.
Утро следующего дня выдалось тяжёлым. Понедельник как-никак. Встаю я в шесть часов, а в восемь тридцать начинаются уроки. Два часа у меня уходит на то, чтобы отвоевать ванную, позавтракать, одеться и накраситься. В восемь я выхожу. Хорошо, что школа недалеко. По пути я всегда встречаю Зинку Николаеву, и каждое утро она пытается меня записать в драмкружок. Говорит, что это грех, зарывать мой талант в землю. Глупая она, не понимает, что у меня боязнь сцены. И вот сейчас она тараторит о своём драмкружке.
- Ты просто обязана вступить в него. Такие как ты, самородки, встречаются редко. Женька, давай! Чего тебе стоит? Нужно реализовывать себя.
- Спасибо, Зин. Но мой ответ прежний.
- Ты не отказывайся, подумай ещё.
- Куда ещё? Одиннадцатый класс. Дальше всё! – развела я руками, как бы показывая, что ВСЁ. Вдруг она остановилась. – Ты чего так резко тормозишь?
Проследив за её взглядом, я увидела парня, стоявшего на крыльце школы. Высокий, худощавый. Его чёрная шапка скрывала волосы, а спортивная куртка была расстёгнута.
- Перевёлся. Значит, правда!
- Зина, мне за тебя страшно. Ты что раньше парней не видела? – задала я вопрос, так как она всё ещё смотрела на него. И снова повернувшись к нему, мне стало не по себе. Этот парень смотрел на нас как-то изучающе. Рядом с ним вдруг возникли Константинов и Федя. Я почему-то сглотнула. Не к добру это, ой, как не к добру.
- Перевёлся. Значит, правда! – повторила Зина.
- Кто это? – самый логичный вопрос, как мне показалось.
- Новенький.
- Это я поняла.
- Макс Лисицкий, семнадцать лет. Из-за аварии пропустил один год в школе. Перевели к нам неделю назад, – чётко выдал информацию мужской голос.
- А-а-а... Э? – мы с Зиной повернулись на источник голоса. Рядам с нами стоял Пашка Рыбка.
- А ты откуда знаешь? – спросила я.
- Так мы в одном дворе выросли. Только он на год старше. Но теперь будет с нами в одном классе.
- Ясно, – я посмотрела на Зинку, на её лице было написано недоумение. – Пашка, а ты по алгебре домашку сделал?
- Нет. Что это с ней? – указывая на Николаеву, спросил он.
- Не обращай внимания. Лучше пойдёмте в школу, а то холодно.
И мы двинулись к школе. Проходя мимо парней, мы с Зинкой поздоровались с Константиновым и Федей, а Пашка полез обниматься с новеньким.
Первой была алгебра. Алгебра первым уроком в понедельник – это жестоко. Пусть даже у класса с учителем хорошие отношения, но всё равно тяжело. Сев на своё место (третья парта на первом ряду, место у окна), я начала доставать учебник и тетрадку. Так как Наташка уехала, вот уже два месяца я сижу одна, и мне это даже в кайф. Вдруг рядом со мной села Ирка Мазуренко, наш великий и ужасный ботан. Я уставилась на неё. Раньше с ней всегда сидел Пашка, списывал. А теперь, видимо, раз объявился друг, её выселили.