Он успел меня перехватить у лифта. Я рыдала, а Олег просто обнял меня покрепче.
- Дурочка, ты чего убегаешь?!
В ответ я лишь снова всхлипнула.
- Так, не плачь, слышишь, не плачь.
Обнимая меня, он вспомнил, когда влюбился:
«Он увидел её, когда ей было тринадцать. Такая смешная. Она гуляла с братом. И он знал этого брата. Ещё бы. Сережка Калужин был кумиром, его и его друзей. Сильный, смелый, справедливый и умный. На него хотелось равняться. А тот факт, что он был её братом, делало её ещё лучше, что ли. Черт! Если бы его друзья знали, что он втюрился в тринадцатилетнюю девчонку, да ещё и сестру Сереги, они бы долго над ним ржали, и доводили».
Закрыв глаза, Олег уткнулся в мою макушку.
- Женёк, тебе лучше пойти домой, - его голос был хриплым. А я лишь смотрела ему в грудь, боясь поднять глаза. Боялась увидеть то, что так хотела.
Эта была не та влюблённость, как в Макса.
- Я люблю тебя, Женёк. Слишком давно люблю. Поэтому я за себя в данную минуту не ручаюсь, - он вызвал лифт. А когда тот открылся, просто втолкнул меня внутрь и нажал кнопку моего этажа.
И тогда я посмотрела ему в глаза. В них была боль и что-то ещё.
Пока лифт нёс меня вверх, я облокотилась об стенку, а потом съехала вниз. Слёзы снова полились из глаз.
Этой ночью я почти не спала.
На следующее утро я встала головной болью. Глаза были красными, лицо опухло. Каринка странно на меня посмотрела, но не спрашивала ничего. И вчера, когда я пришла домой заплаканная, она тоже ни о чём не спрашивала и родителям запретила. И меня удивило то, что они послушались.
Бредя в школу, я даже не слушала Зинку Николаеву. Хотя она снова говорила о драмкружке.
- Женька, ты меня вообще слушаешь? – когда ответа не последовало, она просто схватила меня за плечи и начала трясти. – Р-а-с-с-к-а-з-ы-в-а-й! Ну, давай, рассказывай, что произошло. Это из-за Макса? Но он же идёт на поправку. Я даже слышала, что его скоро выписывают. Эй, только не реви, пожалуйста, - взмолилась она.
- Я не плачу, - сказала я, смахивая набежавшие слёзы. – И у меня всё хорошо. Ничего не случилось.
Не могла же я рассказать, что вчера произошло. Пусть Зинка и была моей подругой, я просто не могла.
- Девчонки! – к нам приближался Константинов. Его настроение было на высоте.
- Что-то мне тошно стало, - прошептала Зинка. И я с ней согласилась.
- Привет, Вася! – в один голос сказали мы.
- Ого! Одновременно. Привет-привет. Вы не поверите, что случилось.
- Светка тебя бросила… снова? – спросила Зинка, а он в свою очередь поморщился.
- Нет. И она меня не бросала, это я её бросил… в последний раз. Но не суть. Макса завтра выписывают. Мне его мама звонила. Она сказала, что он в полном порядке, и поэтому послезавтра будет в школе. Круто, да? – Константинов просто светился, когда говорил про друга.
- Да, круто. Но говорили, что он медленно поправляется. А тут…
- Слушай, Николаева, ты бы порадовалась за человека.
- Я с ней полностью согласна, Вася. Его родители, да и врачи, говорили, что ему ещё не скоро выйти из больницы. Так что, чудо произошло?
- Не знаю, Калужина, что там произошло, но факт остаётся фактом. Макса завтра выписывают. Поэтому это стоит отметить.
И он уставился на нас, а мы в ответ на него. Он явно что-то от нас с Зинкой хотел, но ни она, ни я не поняли, что именно.
- Ладно, смотрю, вы сегодня туго соображаете. Это событие нужно отметить.
- И?
- Калужина, ты у нас вроде умная? Мне нужны от вас предложения, что и где устроить.
Наши челюсти встретились с землёй, и был слышен характерный стук.
- Сам никак? – это уже спросила Зинка, так как первая отошла от шока.
- Да ладно. Самое большее, что я придумал, это запастись пивом, - он посмотрел на меня, - ну и соком, для тех, кто не будет пить. Это вам задание, хорошенько подумайте.
Мы с Зинкой уже в который раз переглянулись. А сейчас, когда Вася повернулся к нам спиной и пошёл в школу, Зинка покрутила у виска.