Изменить нельзя простить
Анна Томченко
Глава 1
Бабушка учила никогда не брать чужого, но моя сестрёнка не послушалась и взяла. Моего мужа.
— Когда мы скажем Еве, что у нас будет ребёнок? — раздался в дамской комнате голос моей сестры Сони. Я замерла в одной из кабинок, где переодевалась в вечернее платье. Сегодня день рождения мужа, и я сильно опаздывала на празднование.
— Скоро, — ответил мой супруг Андрей. — Ты знаешь, Ева потеряла работу, а тут ещё наша с тобой беременность.
Я перестала дышать.
Из ослабевших пальцев выскользнул чулок, Андрей очень любит такие аксессуары.
Внутри словно извергался вулкан, и я только и могла, что нелепо открывать рот и выдыхать пепел.
С пепелища своего брака.
Мой муж и моя сестра…
— Мы не можем больше тянуть, — капризно протянула Сонечка. — Я не хочу в загс с животом идти.
— Успеем, — мурлыкнул Андрей. — А теперь покажи папочке, как сильно ты его хочешь.
Шорохи, щелчок пряжки ремня, стон.
Я зажала рот ладонями, потому что хотелось закричать так сильно, чтобы стёкла во всём ресторане полопались, но я заперлась в одной из кабинок дамской комнаты и слушала, как мой муж трахает мою сестру.
Сжать зубами запястье, чтобы не издать ни единого звука. И чтобы не заплакать. А как мантру повторяла про себя, что мне нельзя проронить ни слезинки.
За что Андрей так со мной?
Как он мог?
Почему именно с моей сестрой?
Почему она пошла на это?
Я не знала ответов. Я просто съехала спиной по стене и села на кафельный пол.
Во рту много слюны, и я её сглатывала, боясь, что ещё от одного вскрика Сонечки не выдержу и начну блевать.
Хотелось выйти, посмотреть на лица этих двух предателей, но тело подводило. Меня парализовало. Я не чувствовала ног. Только сердце так громко стучало, что было странно, как меня до сих пор не обнаружили.
Предатели.
Они убили меня сегодня, и я, медленно агонизируя, доживала последние минуты в проклятом сортире под мелодию секса супруга и сестры.
Не могу.
Крик застрял в горле. Я не могу это терпеть. Я не понимаю, за что они так со мной.
Андрей был таким отстраненным, холодным. Я думала, что это из-за проблем на работе наша личная жизнь угасла, но нет.
Это моя личная жизнь исчезла, ведь сексом Андрей занимался не со мной.
В сердце образовалась дыра, куда стекали мои невыплаканные слёзы. Я до рези в глазах непрерывно смотрела в стенку кабинки напротив и только вздрагивала от очередного хлопка тел друг о друга.
Мой муж изменяет мне с моей сестрой.
Он трахал её в уборной ресторана. Стискивал в своих руках, сдавливал между большим и указательным пальцами соски, впивался в шею больным, с зубами, поцелуем.
Что мне делать?
Моя жизнь разрушена. Меня уничтожил самый близкий человек. У меня нет ничего. Я даже работу потеряла из-за Андрея, потому что не была сговорчивой с новым заказчиком.
А Андрей сделал Сонечке ребёнка. Хотя со мной не хотел. Рано, страшно, слишком много работы.
Всё ложь, фальшь, декорация. И я внутри неё как сломанная кукла, которая не знает что делать.
— Да, да, Андрей, ещё! — крикнула Сонечка, и я зажала руками уши, чтобы не слушать, не думать, не понимать. Но даже так я словно сквозь стену видела, как Андрей впивался пальцами в бёдра Сонечки, как удары становились сильнее и резче, как у него по виску стекала капля пота…
За что он так со мной? Я же просто хотела, чтобы была любовь, были он и я, навсегда. Вместе.
Андрей зарычал. Коротко выдохнул. Он кончил.
Возня за стенкой кабинки. Смех Сони. Сбивчивое дыхание.
Дверь хлопнула, а я обняла себя, стараясь унять дрожь во всём теле, которое от пережитого предательства стало липким. Внутри всё тряслось, словно вот-вот меня всё же вырвет. Но я зачем-то вытирала ладонями сухие глаза, туго сглатывала слюни и приказывала себе успокоиться. Никто не должен знать, что я сейчас пережила. Никто не должен подумать, что я сейчас опять оказалась в универе, где мой первый парень на всеобщее обозрение вывесил нашу личную жизнь, разослав одногруппникам фотки и видео. Что я чувствовала себя тогда и сейчас пристыженной и униженной неудачницей.
Никто и никогда не подумает, что я испугалась предательства и что тихонько умирала.
Сколько я просидела в туалете, не помню. Телефон вибрировал. Андрей звонил. Писал смс, что скоро все гости соберутся. Я слепо смотрела на экран телефона. Не понимая, что делаю, я вышла из кабинки, открыла кран и засунула руки под горячую воду. Держала, пока кожа не покраснела. И даже когда мне стало больно, я все равно продолжала мыть ладони под струей кипятка.
Сердце словно бубен отбивало поминальную мелодию. По моей жизни.
Все разрушено. Все истрачено.
Любовь, что казалась вечной, нерушимой, пошла трещинами как греческая амфора.
Я хотела, всегда хотела, чтобы история нашей с Андреем любви бегала по дому. Хотела однажды понять, что моя жизнь полностью принадлежит одному мужчине. Который самый честный, отзывчивый, добрый. Андрей был таким. Я за него замуж пошла, потому что мне казалось — такой не предаст никогда.
Дыхание неровное, но плакать нельзя. Слёзы это слабость.
Я вернулась в кабинку. Собрала вещи. Держала в руке чулки, которые как свидетельство измены намекали мне, что сколько бы я ни наряжалась, не стискивала себя корсетами, бандажами, портупеями, это все ничтожно.
Андрей трахал Сонечку.
Не меня.
В этих чертовых чулках, которые я с психа запихала в мусорку.
Я вытащила косметику и поправила макияж у зеркала. Три неуверенных шага до выхода из туалета. Кольцо на безымянном пальце жгло.
Я замерла.
Раздался телефонный звонок. Голос — слегка хрипловатый баритон, который прошёлся по нервам лезвием.
— Мое предложение в силе. Только кроме чулок на тебе ничего не должно быть.
Глава 2
Я разбила телефон.
Просто разжала пальцы и смотрела, как он ударился сначала углом, а потом экраном о кафель.
Пальцы продолжили дрожать. Звонок шлифанул мое состояние отчаяния до идеала.
Зубы отбивали чечётку, и я боялась прикусить язык.
Андрей появился ниоткуда. У него лихорадочно блестели глаза и слегка были всклоченные волосы, от этого вид он имел очень наглый.
— Ева, твою мать, гости собрались, а ты возишься, — почти прорычал мне в лицо Андрей, а я отшатнулась к двери туалета и влетела в неё плечом. Андрей распахнул глаза и вскинул бровь. От него тянуло едва уловимым ароматом мускуса и духов Сони.
Тошнота подступила к горлу.
Я сделала пару неуверенных вздохов. И чтобы хоть что-то сказать, призналась:
— Телефон… разбился…
Андрей посмотрел под ноги и заметил мой гаджет. Наклонился, подобрал, повертел в руках, которыми десяток минут назад сжимал мягкое тело Сонечки.
— Ну ничего, устроишься на работу — новый купишь… — он беззаботно пожал плечами. Конечно, куплю, твои-то все деньги уходят на любовницу. А мне неделю назад не дал ни копейки на ремонт машины. Сказал, попробуй насосать. А я и попробовала. У Андрея. Он признался, что шлюхи из меня не выйдет никогда. Я обиделась и перестала поднимать тему машины. А теперь…
— А насосать не предлагаешь?
Мой голос звучал так безжизненно и тихо, что будь Андрей чуточку внимательнее, он бы заметил, что со мной что-то не то, но у него только был оргазм, ему плевать вообще на весь мир.
Андрей сначала не понял мой намёк, а потом просто заржал, даже согнулся пополам, а потом отдышался и признался:
— Ты не для этих дел. Лучше уж работай…
Мне хотелось просто громко закричать.
Чтобы Андрей все понял, чтобы он узнал, что я все знаю, что понимаю теперь — он никогда не шутил, он действительно считает меня никчемной. Такой, что даже не заслужила нормальных слов.