В общем, найти друзей мне практически не удалось, исключая Миру. Да и разговоры с Мирой приходилось тщательно скрывать, потому что её бы мигом выгнали со службы, и как бы не высекли перед этим, если бы узнали, что она передаёт мне ценные сведения. А её сестра служила в покоях королевы – отвечала за купальню и банные принадлежности, и рассказывала, что её величество позволяет себе говорить в присутствии служанок и ближних дам. Я подумала ещё, а почему королева не стесняется-то никого? А потом поняла, что некого ей стесняться. Главная она тут, что бы король о себе не думал. Вот и считает, что можно всё, и ничего за это не будет. Ну, поглядим.
Ещё имелась забота – меня всё время проверяли ночью. Чтоб нее сбежала, что ли? Так если сбегу, уже поздно будет, хоть запроверяйтесь. Чтобы никого к себе не привела? Так под таким тотальным контролем это невозможно. Только на третью, что ли, ночь, когда гофмейстерина Матильда приоткрыла шторку и глянула на меня, и ещё потрогала через простыню, я догадалась не просто прикинуться спящей, но ещё и как бы проснуться, и как бы от испуга заорать на всё крыло дворца. Переполох поднялся знатный, тут же прибежали слуги со свечами, и от королевы пришли спросить, что стряслось. Вот то и стряслось! Представьте, да, спите вы, а вас тут кто-то трогает! Тут не только заорёшь, тут и в рожу дать можно!
Но я только заорала, а потом грозно спросила госпожу Матильду, что она тут делает среди ночи, когда все добрые люди давно спят. Та смутилась и проговорила, что хотела всего лишь убедиться, что со мной всё в порядке. Я злобно сказала, что со мной всё в порядке, а следующий, кто зайдёт ко мне ночью и посмеет меня разбудить, пусть пеняет на себя. И как только она ушла, задвинула дверь сундуком с сорочками.
На следующий день сундук вынесли в соседнюю комнату. Я с тоской оглядела оставшуюся мебель – кресло, туалетный столик с зеркалом, комод. Интересно, а если поставить к двери отхожее ведро, кого накажут, когда проверяльщицы в него вляпаются?
В общем, варианта было два – терпеть дальше или что-то менять. Все эти приколы выглядели приколами только поначалу, а когда в системе – то это совсем уже не смешно. И что прикажете делать?
Когда-то давно папка говорил мне – если не можешь изменить ситуацию, измени своё отношение к ней. А отношение поможет изменить себя. Так изменить, чтобы в итоге выйти победителем. И как же мне нужно измениться, чтобы тут выйти победителем? И не просто победителем, а ещё сделать всё правильно, вернуть сказке – сказку? Пока, простите, всё это никак не похоже на сказку, а похоже на дурной современный фильм. Или на спектакль нашего режиссёра. В сказке не должно быть тотально плохо, в сказке обязательно должна быть надежда на лучшее! Значит, вдох, выдох, поклон, пируэт, укол, вперёд.
Похоже, сегодня меня ждёт что-то новенькое, потому что королева пригласила утром для традиционного омовения прийти в её личную купальню – мол, там всё больше и лучше. Что делать, нужно идти, королеве не отказывают.
Я пришла и приветствовала её вежливым реверансом, а она милостиво кивнула мне и показала на приоткрытую дверь – ванна готова, проходи.
Я вошла… и чуть не заорала от неожиданности, потому что сбоку, на краю ванны – там была такая мраморная полочка – сидели три громадных бурых жабы и таращили на меня глаза.
11.
Если вдруг ваша мочалка начнёт прыгать по краю ванны – вы тоже очень удивитесь, наверное. А по моим представлениям в ванной место мочалкам и всяким бутылкам и флаконам – с шампунями и прочими полезными вещами. А если вы заходите туда, и вдруг вам навстречу с края ванны прыгает что-то бурое и пупырчатое – если и не заорёте, то завизжите. И скажете что-нибудь, подходящее к случаю. С моего языка прямо рвалось, но принцесса Элиза никак не должна знать таких слов. Это я выросла и училась в школе в таком районе города, где невозможно не уметь использовать в быту разную нецензурщину, но уметь – не значит пользоваться. Я и не пользовалась – почти, кроме очень уж сложных ситуаций. Давайте считать, что это ещё не она?