- Ну, что-ж, прекрасный выбор, Вячеслав, просто прекрасный. Вагончики сохранились в отличном состоянии. Списаны с эксплуатации совсем недавно. Я их отдам вам совсем дёшево, по остаточной стоимости, которая составляет, на данную минуту, - он вновь заглянул в свои бумаги, пряча от меня их содержимое, - всего лишь каких-нибудь шесть с половиной тысяч рублей. Согласитесь, Вячеслав, сумма совершенно ничтожная, за такие прекрасные вагоны.
- Помилуйте, Егор Олегович, вы-же мне не новую «Жигули» продаёте, а кучу старого ржавого металлолома, который у вас здесь стоит не нужный никому уже не первый год. Одна тысяча рублей. За всё.
- Молодой человек! – воскликнул патетически Егор Олегович, - Да как вы можете! Это великолепный товар, который прослужит вам ещё долгие, долгие годы! Вы посмотрите на металл! Здесь нет ни пятнышка ржавчины! А краска! Да они будто вчера с конвейера сошли! И вам жалко за эту красоту каких-то четыре с половиной тысячи?
- Егор Олегович, дорогой вы мой человек! Да мне не важно, насколько облезлыми они выглядят снаружи, мне всё равно их перекрашивать придётся. Вы внутрь загляните. В них-же будто животных держали. Полторы тысячи и ни копейкой более!
- О, Боже, дай мне терпения! – вознёс Егор Олегович молитву неизвестно кому, закатив при этом глаза, - Вячеслав, вы взрослый, умный человек, вы-же понимаете, что таких прекрасных вагонов вы не найдёте больше нигде. Это, в некотором роде, эксклюзив, если вы понимаете, о чём я говорю. Но я, таки, пойду вам навстречу, и предложу всего лишь три тысячи триста рублей. Это просто священная цифра. В ней видится возраст Христа!
- Егор Олегович, Иисус говорил, что всё богатство на небе, а стяжательство от лукавого. И ещё Он говорил, что легче верблюду пройти через игольное ушко, чем богатому обрести царствие небесное. Не будьте меркантильны, Егор Олегович. Две тысячи.
- Кто я такой, чтобы спорить с Иисусом, - Егор Олегович с несчастным видом снял очки, и протёр глаза, - будь по-вашему, две с половиной, так две с половиной. По рукам?
- По рукам, Егор Олегович. Когда-бы вы хотели получить деньги?
- В этом нет никаких препятствий даже прямо сию минуту.
- А как насчет документов, договора купли-продажи, паспорта на изделие и прочего?
- Вячеслав, вы-таки хваткий мужчина, вам палец в рот не клади. Документы будут готовы к понедельнику.
- Очень хорошо, Егор Олегович. А не найдётся-ли у вас транспорта, чтоб доставить эти вагоны в нужное место?
- О! Вячеслав! Транспорт пойдёт отдельной строкой в расходах, к тому же я должен буду договориться. Давайте в понедельник всё обсудим и завершим сделку.
- Хорошо, Егор Олегович, рад был познакомиться, сказал я и пошёл к Михалне, стоящей неподалёку возле ОРСовского УАЗика. Мы загрузились в машину.
- Слава, тебе куда надо? – спросила Михална.
- Мне надо с тобой поговорить.
- Ну… - Михална глянула на часы, - на работу ехать уже смысла нет. Отвези нас ко мне, - сказала она водителю.
По дороге Михална бросала на меня какие-то испытующие взгляды. Я наконец не выдержал:
- Что?..
- Да ничего… Ты Изю опустил больше чем на половину того, что он запросил. И ты мне будешь говорить, что ты такой простой как валенок?
- Михална, давай приедем и ты, возможно, во мне разочаруешься. А почему Изя?
- Он по паспорту – Егор. Ты-же заметил, что он не совсем русский. Его еврейское имя – Езекия, между собой – Изя.
- А ты Михална, откуда знаешь? Если я ничего не путаю, евреи не открывают свои имена абы кому.
- А он неправильный еврей. В Израиль не хочет, говорит, что ему и здесь хорошо. Женат на татарке. Отступник вобщем.
Остальное время ехали молча. Я сидел и думал, как просить у Михалны денег. Из запрошенных Егором Олеговичем двух с половиной тысяч у меня есть ровно ноль. И эти две с половиной – вовсе не единственные деньги, которые мне нужны. Позвать её в компаньоны? Я всерьёз рассматривал такую возможность. Но позвать её я хотел несколько позже. Деньги у неё наверняка есть, но что ей помешает оттереть меня от бизнеса, если я ей сейчас раскроюсь. Она здесь давно, знает многих, связи налажены, да и место она интересное занимает. Вон, спокойно взяла УАЗик на полдня, ездит свои дела крутит. Сейчас – не двадцать первый век, и даже не девяностые. С транспортом плохо, особенно здесь. УАЗик здесь – это как лимузин в Москве. Ладно, попробую не раскрываться. А там как карта ляжет. Блин, надо-бы сначала проведать человека одного, по поводу стройки. Да, наверное, я так и сделаю. Сейчас с Михалной поговорю…
- Как ничего и не было, - я замер на пороге кухни у Михалны в квартире, и оглядел помещение.
- Проходи, давай, и садись. Воспоминаниям после будешь предаваться, - Михална подтолкнула меня в спину.
Я прошёл и сел на ту-же табуретку, что и прошлый раз. Михална прошла к плите, наполнила и поставила кипятиться чайник.
- Голодный? – спросила она обернувшись.
- Ну, если пожалуешь бутербродом каким-нибудь – не откажусь.
- Сам себя пожалуй, - сказала она, доставая из холодильника нарезку, - хлеб вон там, нож вот.
Чайник закипел, Михална разлила чай по чашкам, и усевшись сказала:
- Ну, давай, начинай просить…
- Что просить?
- Денег, что-же ещё…
- Вот Михална, ты всегда такая? Интригу вообще не держишь.
- Так всё-же на поверхности. Ты только-что договорился о крупной покупке, на две с половиной тысячи. Ты здесь всего пару месяцев. Не успел ты ещё столько заработать. Значит будешь занимать. А раз ко мне на разговор напросился, значит занимать будешь у меня.
- На ходу подмётки режешь, Михална…
- Да ладно, льстец! И я даже готова тебе эти деньги одолжить, если ты мне скажешь зачем тебе этот хлам.
- Нужен, Михална. Только вот денег мне нужно больше. Гораздо больше. У тебя есть?
- Насколько больше, Слава? Деньги, предположим, у меня есть. Но я хотела-бы знать во-первых - сколько тебе надо, а во-вторых - на что?
- Ну, тайну из этого делать бессмысленно, наверное. Михална, я на тех выходных участок взял. Хочу своё жильё построить, не в общаге жить.
- И только-то? Я-то думала… Ну, и сколько тебе надо?
- Я ещё не знаю, Михална. Вот схожу к одному человеку, узнаю, сколько он за работу возьмёт… Если возьмётся ещё…
- Ну, хоть примерно.
- Ну, я рассчитываю уложиться в двадцать.
- А не многовато? Да и зачем? На эти деньги на земле пару кооперативов купить можно.
- Ты, Михална, ещё попробуй их купи. В кооператив вступить надо, а это сложнее, чем в партию. Легко только в говно вступить. Что-то я не видел у себя в городе, чтобы на каждом углу людей в кооперативы зазывали, хотя кооперативные дома строятся. И на кой-каких предприятиях я практику проходил. И там этого тоже нет. «Гараж» смотрела? Как там люди друг друга грызут за всего лишь гараж.
- Да всё равно, Слава… Частная постройка… Здесь… А чего тебе не строится, допустим… Да хоть в Тюмени? Ну, или там, откуда ты приехал?
- Михална, там тебя нет. А тебя нет – деньги взять негде. Ну так как? Найдёшь деньги? – «Деньги у неё точно есть. Не зря в ОРСе работает. Вон, ни один мускул на лице не дрогнул. Значит сумма для неё не фантастическая. Возможно даже наличкой. Даже скорей всего. И легализовать их она боится, только в отпуск возит. Но в отпуске всё равно столько не прогуляешь. Ладно, посмотрим, как отреагирует».
- Слава, деньги у меня есть. И я тебе даже занять их могу. Но как ты отдавать такую сумму будешь? Это тебе года два надо не есть не пить.
- Михална, то – мои проблемы. Так как, займёшь?
- Ты давай, сначала узнай, сколько тебе понадобится, а потом поговорим.
- Хорошо, Михална, я узнаю.
- Ну тогда давай чай пить.
- Ложку сегодня ронять не собираешься?
- Для тебя, Слав, я даже шкаф уроню.
- Нет, Михална, сегодня у меня урок арабского, в шесть часов, поэтому сегодня, пожалуй, без шкафов.
Глава 18
18.
С Виленом Пастухом В прошлой жизни я познакомился уже где-то ближе к середине девяностых годов. Шли задержки и невыплаты зарплат, люди не получали своих денег по полгода и более, при этом невыплаченные деньги теряли свою покупательную способность с устрашающей скоростью, и если, предположим, в сентябре двадцать тысяч рублей было более-менее адекватной зарплатой, то уже к ноябрю они стоили лишь пятую часть своей сентябрьской стоимости. Людям было нечего есть. В буквальном смысле. Поэтому работникам предприятий, где были столовые, разрешили отовариваться в этих столовых под будущую зарплату, ну а цены в этих столовых, от магазинных были максимально далеки.