- А чего мне стучаться, когда я домой пришёл? Где моя койка? – оглядываюсь по сторонам. Четыре койки, все застеленные. На одной спит какое-то тело.
- Ты ошибся, фраер! Занято здесь всё. Тебе какую комнату дали?
- Тридцать четвёртую
- Ха! В тридцать четвёртой я живу. И туда не селят никого, - говорит какой-то хмырь в майке, пьяненький и с узкими хитрыми татарскими глазками.
- По ордеру живёшь?
- А ты чего спрашиваешь? Мент что-ли?
- Спрашиваю, потому что у меня ордер на эту комнату. И надо разбираться, почему я не могу заселиться на свою жилплощадь, - подхожу к окну и распахиваю его.
- Э! Ты чо! Комаров напустишь!
- Нехрен курить в комнате. Пожарная безопасность! – я уже понимаю, что творится беспредел, и без разборок не обойдётся.
- Ты чо, фраер, буровить будешь? – хмырь с татарскими глазками поднимается и двигает ко мне. На руках татуировки, похоже, блатные. Я в них сильно не разбираюсь. Какие-то кресты, могилы, перстни. Под майкой тоже что-то проглядывает. Да похрен.
- Предупрежу один раз, - говорю ему, - подойдёшь – сильно пожалеешь.
- Ты кто, фра... – и оседает на пол после моего левого крюка. Мужики за столом поражённо молчат.
- Это кто? - спрашиваю я их.
- Это Хальфии брат. Блатной. Сидевший. Ну, ты себе могилу вырыл…
- Он в тридцать четвёртой живёт?
- Да. Она его и заселила. Он после отсидки к ней приехал, а ей он не нужен в квартире, вот она его сюда и привела.
- Понятно… - охлопываю карманы его треников. Хотя нихрена не понятно. Здесь-же зона пропусков, просто так сюда не приехать. Но вот почему-то на севере всегда было полно вот таких блатных после отсидки. Как они туда попадали – загадка. В одном из карманов отыскивается ключ с биркой «34». Забираю себе и, забрав вещи, иду искать комнату.
Комната находится возле второго выхода, всегда запертого. Ну и хорошо. С одной стороны лестница, с другой – техническое помещение, жилых комнат нет. Меньше будут мешать. Ещё звукоизоляцию какую-нибудь сделаю – и совсем хорошо. Ещё бы с дверью что-то придумать, она реально бумажная. И замок надо-бы поменять. Открываю комнату. В комнате кровать, шкаф, тумбочка, стол, стул, всё новое. На кровати бельё. Снимаю его, сбрасываю на пол. Из шкафа и тумбочки достаю шмотки блатного хмыря и бросаю к постельному. Всё связываю в узел и выхожу в коридор. Хмырь идёт в мою сторону, увидел, заулыбался зло и многообещающе.
- Ну вот ты и приплыл, фраер!
Бросаю узел на пол и двигаю к нему. С ходу пробиваю ногой в колено и, на сближении локтем в скулу. Хмырь опять засыпает. Беру узел и иду к Хальфие.
- Хальфия, здесь шмотки вашего братика. Сам он в коридоре валяется. А мне выдайте, пожалуйста, постельное.
- … - Хальфия, открыв рот, смотрит на меня, не может подобрать слов.
- Хальфия, постельное… Пожалуйста побыстрее. Я устал с дороги, мне хочется в душ сходить и отдохнуть.
- Да… Я сейчас… Милицию…
- Ну-ну, давай, милицию…
Со второго этажа слышится рёв раненого бегемота:
- Где этот бивень! Ща я ему шнифты вырву!
У Хальфии в глазах какой-то испуг и безнадёга.
- Хальфия, постельное! – она встаёт и идёт к выходу из вахтёрской каморки. Сверху, хромая, спускается хмырь, находит меня взглядом:
- А-а! – и бросается на меня, и сразу – А-А-А!!! – на высокой ноте, потому что я поймал его за пальцы правой руки и выкрутил их. Хмырь стоит на носочках, задрав правое плечо, и хочет приподняться ещё повыше, чтобы ослабить напряжение в пальцах, готовых сломаться в первой фаланге.
- Не надоело? – спрашиваю я у хмыря, - шмот свой забери и линяй отсюда. Ещё сунешься, - у меня для тебя ещё пи%дюли найдутся. – Говорю спокойно, без криков, глядя прямо в глаза. – Отпустить? Глупости делать не будешь?
- Всё! Всё! Понял...
- Ну вот и хорошо, - отпускаю его пальцы, - шмотки твои в узле, вот лежат. Хальфия, где моё постельное?
Хальфия смотрит на всю сцену со страхом, безнадёгой и какой-то злостью в глазах. Переводит взгляд на меня. Если-бы взгляд мог испепелять… Потом поворачивается и идёт на склад. Я иду за ней. Со склада она мне выдаёт комплект постельного. Без слов суёт в руки, и я, наконец-то, иду разбирать вещи.
Разобрав вещи и сходив в душ, сижу на кровати, разрываемый двумя одинаково сильными желаниями – поспать и пожрать. Если сейчас упаду, завтра встану ещё более голодный. И ладно, если завтра, а могу и ночью. Сейчас только семь доходит. Надо в магазин идти. И где тот магазин взять? Надо спрашивать. И о репеллентах не забыть. На улице вечер. К мошке добавились комары. Конец июля, белые ночи заканчиваются, вечерами прохладно и темно.
В коридоре добавилось звуков. Много людей, голоса, есть и женские. Пойду спрашивать. Выхожу в коридор, мимо как раз идёт женщина, в руках несёт какие-то тарелки, ложки, видимо, в кухню. Кухня здесь общая, стоит три электроплиты, пара моек, большой стол. Женщина довольно молодая, стройная, но с какой-то усталостью в глазах. Когда я открывал дверь, успел увидеть, как она с испугом отшатнулась. Потом на лице возникла какая-то тень удивления, и она поспешила пройти мимо.
Я огляделся по сторонам. Ну, ближайшее место, где я могу найти информацию – общая кухня. Там наверняка народ есть, да вот хоть эта женщина. Заворачиваю в кухню.
- Здравствуйте, девушки, - в кухне три женщины, включая ту, что от меня отпрыгнула, - подскажите пожалуйста, где здесь ближайший магазин, где можно купить еды?
- А вы кто будете? А из какой вы комнаты? А как вас зовут? А я вас покормлю, если познакомимся… - меня забросали вопросами две женщины. Та, что отпрыгнула – молчала.
- Я живу в тридцать четвёртой, с сегодняшнего дня. Так где магазин найти? И чайник ещё надо купить, хоть маленький, а-то утром и чаю не попить.
- Вы из тридцать четвёртой? А где-же Айдар? – а, так хмыря Айдар зовут.
- Он съехал. Не могу сказать куда. Не знаю, он просил не говорить, - мне показалось, что на лице у отпрыгнувшей мелькнуло облегчение, - так всё же, где магазин?
- Пока не познакомимся – не скажем.
- Ну хорошо, меня зовут Слава, фамилия – Мисин. Теперь ваша очередь.
- Меня зовут…
- Не-не-не… Не то, чтобы мне не интересно, как вас зовут, но магазин сейчас важнее. Он-же закрыться может и я останусь совсем голодный.
- Так он уже закрылся. Он до семи. Это если ближайший. Есть до восьми, но туда идти далеко, и я вам так запросто не объясню.
- А-а, так это был ваш план. Коварно меня заболтать, чтоб я не успел купить еды и умер с голода, а вы завладели моими сокровищами. Всю жизнь от женщин терплю только горе и унижения, - мне показалось, что и у той, отмалчивающейся, на лице улыбка появилась, - ну, что-ж, пойду готовиться к смерти. Карта сокровищ будет на столе, но учтите, я её очень сильно зашифрую. Чтоб вам жизнь мёдом не казалась.
Я пошёл обратно в комнату. Блин! Ладно, надо хотя-бы воды кружку набрать. Тарелка, кружка, вилка, ложка и нож – обязательный набор, и он к меня был. Ещё было несколько пакетиков с грузинским чаем. И немного сахара-рафинада. С голодухи не помрём, хотя и трудно будет. Ладно, кружка железная, можно будет в ней воды вскипятить, в ней же и чай заварю. Я взял кружку, достал пакетик чая, нашёл носовой платок, чтоб кружку горячую прихватывать, когда вода вскипит, и вернулся на кухню. На кухне уже никого не было. Я сначала напился воды, потом вновь набрал кружку и поставил её на конфорку. Когда вода уже закипела, я взялся за рукоятку кружки с помощью носового платка. Платок был довольно мал и от температуры защищалне сильно. В момент снятия кружки с конфорки в кухне появилась та, которая отпрыгнула. Я повернул голову, и утратил контроль. Кружка вырвалась из рук и с грохотом упала на пол, разбрызгивая кипящее содержимое.
- Осторожно! – крикнул я женщине, при этом сам неловко подпрыгивая. Женщина замерла на пороге кухни.
- Блин! Насвинячил… Блин! Даже тряпки нет, - сказал я растерянно оглядываясь по сторонам, - простите, у вас не найдется половой тряпки? Я верну, только уберу всё, что здесь насвинячил… - обратился я к женщине.