- Парни, ну вы-же не занимаетесь, турники пустые. Чего наезжать-то?
- Тебе что не понятно? Сказано «занято» — значит занято! - парни не выглядели агрессивными, только один, вот этот, который наезжал, как будто специально себя заводил. Остальные молчали неодобрительно. Но и не мешали. Типа солидарность.
- Ладно, ухожу – сказал я и пошёл к шестам.
- Там тоже занято! Э!
Я развернулся и подошёл к нему. Настроение стало портиться. Вот надо-же так насрать в душу сутра пораньше.
- У тебя проблемы? – спросил я, подойдя к «оратору» вплотную.
- Это у тебя проблемы, чухан!
- Сеня, да ладно тебе, ну занимается парень, чем он тебе помешал? – попытались успокоить его парни из их компании.
- А хули он тут вы%бывается!? – Сеня уже распалил себя так, что начал подпрыгивать. Я попытался успокоиться.
- Сеня, давай с тобой подтянемся кто больше. Проиграю – уйду, слова не скажу.
- Да ты и так сейчас убежишь, сука! - Сеня уже дёргался в мою сторону, и только парни из его компании тормозили его, держа за руки.
- Парни, - обратился я к ним, - я проблем не хочу, но турники не куплены. Хотите драки – будет драка, я мешком работать не буду. Хватит всем.
- Да Сеня, бля, заткнись и успокойся! – повысил голос один из компании, - Слава, ты занимайся, я этого придурка сам успокою, - он снова повернулся к «оратору» - Сеня, бля, захлопнись, или я захлопну.
Сеня притих. Я присмотрелся к парню. Нет, вроде незнакомый.
- Мы знакомы?
- Да, к Палычу вместе ходили. Только я бросил с полгода назад.
- Блин, всё равно не узнаю.
- Я – Паша Гущин. Не вспомнил?
- Н-нет, честно говоря. А чего бросил?
- Да тяжело, блин! С трени еле приползал, а у меня ещё две сестрёнки. Они хоть и большие уже, да всё равно контролировать надо. Тётка всё не успевает.
И я вспомнил его. Паша появился у нас на ОФТ где-то через полгода после открытия секции. Отличался немногословностью и упрямством. Про него говорили, что у него родители погибли в аварии, и они, трое детей, остались одни. Сёстры были двойняшки, по тринадцать им вроде сейчас. Их взяла к себе родная тётка, в целом, неплохая женщина, но она жила одна, работала, и времени у неё на детей не всегда хватало. Ему сейчас семнадцать, осенью, в ноябре исполнится восемнадцать и под осенний призыв он не попадёт. Уйдёт в армию весной. А ещё месяцев примерно через десять вернётся домой в цинковом костюме.
- Всё, вспомнил я тебя. Рад видеть. Как жизнь? Занимаешься здесь часто?
- Да всё вроде нормально, сейчас экзамены сдам, работать пойду. Здесь занимаюсь иногда. Надо-бы больше, да неохота, честно говоря.
- Паш, отойдём, поговорить надо.
- Паш, обратно к Палычу не хочешь? – спросил я, когда мы отошли метров на десять.
- А что, можно? Он-же вроде, второй раз не принимает. Да и, честно говоря, побегать-попрыгать я и без него могу.
- Я поговорю, примет. И мы сейчас не только бегаем-прыгаем. У нас альпинистская подготовка, скалолазание и ещё кое-что. Интересней чем было. Правда, занимаемся на улице, и в дождь, и в грязь.
- О, интересно!
- Завтра треня. Я поговорю с ним. Встречаемся мы на трамвайном кольце, в два. Возьми с собой сумку спортивную, чтобы через плечо носить, чтоб бегать удобно было. В неё положи фляжку с водой и переодеться. Я обычно, сразу тренировочное надеваю, а с собой беру штаны запасные и футболку, чтоб переодеть, если эти уделаю. Учти, тренировки тяжёлые, с кольца сразу кросс бежим по пересечёнке, километра три, в хорошем темпе, так что готовься.
- Блин, с сёстрами надо что-то решать будет.
- Паш, им по тринадцать сейчас, не маленькие совсем, на горшок сажать не надо. Пожрать им оставь, макарон там, или картохи нажарь. Домой с трени я обычно возвращаюсь около шести. Перебедуют без тебя. Заставь их книжки читать, скажи, что придёшь – проверишь.
- Лады, только с Палычем поговори, чтоб не выгнал меня.
- Поговорю, приходи. Телефон дома есть? Номер говори, я запомню, потом запишу.
Домой с утренней тренировки я вернулся около полдесятого. Дома были только бабушка и Лёшка. Лёшка валялся на диване, хорошо, хоть постель убрал, лентяище.
- Лёх, есть чё пожрать?
- Не знаю, я уже не голодный.
- Оставил мне чего, или всё упорол?
- Иди, на кухне глянь.
Вот-же балбес, никогда ничего не скажет. Иду на кухню, в сковороде остатки жареных пельменей. Ну, уже кое-что. Разогреть только надо. Разогреваю, вбиваю туда-же три яйца. Жизнь налаживается. На запах подтягивается Лёха.
- Ты-же не голодный.
- Я тебя обманул.
- Ну, бери вилку, обманщик.
Сидим, завтракаем.
- Лёх, у тебя деньги есть? Трёшку не дашь? Отдам, как смогу.
Лёшка посмотрел на меня, как на лунатика.
- Так у тебя самого заначка, рублей сто. Или мало тебе?