Минут через десять машина остановилась в каких-то лесопосадках.
- Выходи! – мне открыли дверь. Я вышел, разминая конечности. Всё-таки УАЗик – не Лексус.
- Вы куда меня привезли? – спросил я, оглядываясь, - на отдел вообще не похоже. Дежурный!!! – крикнул я куражась.
- Я тебе говорил, что я тебя достану! Предупреждал! Вот теперь готовься!
- К чему готовиться, Дима? Что ты мне можешь сделать? Тебе надо было на меня со спины напасть и в темноте, как вас в десанте учили. Тогда бы у тебя был шанс. Малю-юсенький. Или тебя не учили в десанте ничему? Штабная крыса? – я намеренно выводил Диму из себя. Он, видимо, надеялся, что я, увидев, что меня привезли не в отдел, испугаюсь, размякну, и он проявит все свои лучшие душевные качества.О морду Димы уже можно было прикуривать.
- Серёга, доставай ПМ! – Заорал Дима, сдавая своего напарника. Серёга поморщился, - доставай, что ты стоишь!
- Ну, доставай, Серёга, что стоишь, правда, как в гостях? – я перевёл взгляд на Серёгу. Тот неуверенно потянулся к кобуре. Он уже понял, что всё пошло не так, как планировали.
- Дай мне, я его сейчас пристрелю!!! – Дима бросился к Серёге, пытаясь выхватить пистолет. Серёга оттолкнул его.
- Ты чего, придурок? Ты за оружие отвечаешь?!
- Стреляй в него!!! – бесновался Дима
Вдруг в машине ожила рация:
- Два-три, два-три, где находитесь, приём…
Серёга неуверенно переводил взгляд то на меня, то на Диму. Потом повернулся и пошёл к машине. Достал рацию:
- Два-три на связи.
- Где находитесь, два-три? – я видел, как Серёга выругался и ответил:
- В квадрате восемь-два
- Отлично, два-три, Вы ближе всех, включай спецсредства и гони по адресу, - дежурный продиктовал адрес, - там драка, похоже, с поножовщиной, за полминуты успеешь! Как принял? – Серёга опять выругался:
- Я не доеду за полминуты.
- Два-три, в чём дело? Ты где? Почему не доедешь?
- Я в квадрате два-пять… по чрезвычайным…
- Это не наш район вообще! Два-три, немедленно вернуться в район патрулирования! Я вынужден буду подать рапорт!
Серёга зло посмотрел на Диму:
- Дима, сука, во что ты меня втравил?!
- Но я-же тебе колбасу… из спецраспределителя… - проблеял Дима, хлопая глазами. Его основанный на правилах миропорядок рушился. Оказывается, не всё вертится вокруг него.
И тут я заржал… Просто как конь…
- Дебилы… - я с трудом хватал воздух, - Бля-я… Ну какие-же вы… Дебилы… Повезли… На патрульной машине… Человека убивать… Из табельного оружия… На дежурстве… Бля-я!.. О-о!.. Жертвы аборта… Сука, за колбасу!!!
Серёга смотрел на меня, до него доходило то, что я только-что сказал. Он сделал жест, который в будущем будет называться «рука-лицо», и рыкнул Диме:
- Хуль торчишь как пень?! Запрыгнул и поехали!
Дима беспомощно посмотрел на меня и побрёл к машине. Хлопнули дверцы, зарычал мотор, УАЗик уехал. И я пошёл по его следам. Доберусь до дороги, поймаю частника, здесь недалеко, за трёху отвезёт.
Через два с половиной часа я звонил в дверь Светкиной квартиры. Света открыла со встревоженным лицом:
- Что он тебе…
- Ничего, Свет, всё в порядке, - сказал я и поцеловал её, - волновалась? Отцу звонила?
- Нет… Вернее, да, но его не было…
- Ну и хорошо, что не было. Ему ещё этих проблем не хватало. Не надо ставить его перед выбором.
- Перед каким выбором?
- Выбирать между плохим и худшим.
- Как это?
- Это когда есть несколько вариантов, как поступить, но все они плохие, в большей или меньшей степени. Вернее, не сами варианты, а их последствия.
- Я так волновалась… Как ты… Они тебя отпустили?
- Конечно отпустили, что мне могут предъявить? Тем более документы у меня в порядке и при себе.
- Нет, я всё-таки покажу папе эту фотографию! И Ольгиным родителям!
- Ты знаешь, я думаю, он к тебе больше не подойдёт. Я бываю иногда убедительным. Может чаю предложишь?
- Слав, ты получил свой вызов?
- Да, получил.
- И… Когда… Нет, не говори, не хочу знать…
- Не скажу… - я обнял её, она потянулась за поцелуем…
Дальше была карусель прикосновений, взглядов, вздохов, шёпота, поз, стонов, и ощущений. Света ещё никогда меня не любила так. Она отбросила любое стеснение и забыла о любых барьерах. Здесь не было места ни ласкам, ни нежности, ни любви. Она хотела одного – вжаться, вмяться, вдавиться в меня как можно плотнее и глубже, стать со мной одним целым, плотью от плоти. И кончая раз за разом она вонзала в меня свои ногти так, как будто хотела содрать с меня кожу и завернуться в неё, став мной. Мы потеряли счёт времени, и наконец силы закончились. Мы обессиленно лежали на разложенном диване и молчали. Света обнимала меня, забросив на меня ногу и руку. Наконец она спросила: