- Ну пи%дец тебе, - сказал летёха вставая и беря в руки резиновую палку.
- Что здесь такое! – услышал я за спиной голос Андрея Витальевича, - Кто велел? Кто разрешил?
- Да вот, допрос проводим, клиент запирается.
- Ты идиот, Молчанов? – спросил Андрей Витальевич, - Не, не правильно сказал. Молчанов, ты – идиот! Ты его задерживал? Тебе приказывал кто-нибудь допрос проводить? Вышли на%уй отсюда все трое! Молчанов, в понедельник объяснительную напишешь!
«Понятно. Сейчас доброго полицейского играть будет».
- Ты, Слава, не сердись на них. Служебное рвение проявляют. Так что мне с тобой делать-то, Слава?
- Да по%ую, Андрей Витальевич, - я намеренно ответил резко, - что-бы вы сейчас не делали, вы для меня теперь – мусор. И если я выйду отсюда, я по любому пойду в прокуратуру, писать заявление. Так что, как по мне, так у вас выход один – убить. И вывезти тело ночью, тишком, перед этим лицо изуродовав. Ну, как те, московские.
Андрей Витальевич перестал играть, посерьёзнел.
- Я ведь могу их вернуть.
- Так я этого от вас и жду. Вы меня сейчас вообще не удивили. В мусорской парадигме, вы ведёте себя абсолютно предсказуемо.
- Прям не боишься?
- Не боюсь. Знаю, что будет больно и к этому готов. Так что зовите ваших костоломов.
Андрей Витальевич смотрел на меня задумчиво. Я не питал иллюзий, если он решит сейчас замылить свой косяк, меня похоронят. Но и прогибаться я не буду.
- Так ведь мне не обязательно тебя бить. Мне достаточно тебя в камеру упрятать. В очень весёлую камеру. А там местный контингент тебя сам обработает как надо.
- Ну так давайте, сажайте в пресс-хату, - я показал, что в курсе реалий, - что, не получается? Конечно, не получается. Для того, чтобы упрятать меня в камеру – основания нужны, а их у вас нет. Ну, допустим, состряпаете вы сейчас какую-нибудь липу, так завтра следаки придут. И будут допрашивать. И документы надо оформлять, а вы этого очень не хотите. Вам не нужны документальные следы моего пребывания здесь. У вас-же на меня ещё ни одной бумажки нету. Даже в журнале посещений нет ничего. Поэтому у вас выход только один, и вы его знаете.
- Так что ты на рынке делал? – перевёл разговор Андрей Витальевич.
- А то вы не знаете. Ваши двухходовые схемы настолько прозрачны, что не надо мне разыгрывать святую невинность. Там-же даже не ваш район. Понятно-же, что мясник платит вам, чтоб не платить грузчикам. Эту фуру он распродаст за пару дней, максимум за неделю, и приедет новая. На рынке наверняка все грузчики знают о ваших тесных взаимоотношениях и поэтому работать к нему не спешат, вот он и ловит таких залётных, как я.
- И сколько он тебе должен?
- Вам-то что?
- Если я тебе деньги отдам и отпущу, а взамен ты обещаешь сор из избы не выносить?
- Вы столько не зарабатываете.
- Ну всё-же?
- Только для вас по-дружески, тысяча рублей.
- Молчанова обратно позвать?
- Зовите, Андрей Витальевич.
Андрей Витальевич смотрел на меня, я смотрел на него. Эту игру в гляделки прервал Молчанов, заглянувший в допросную.
- Андрей Витальевич, там ваша дочь пришла.
Глава 28
28.
Андрей Витальевич взглянул на меня непонятным взглядом, поднялся и вышел. Молчанов остался в допросной. Он сел напротив меня, гаденько улыбаясь.
- Ну, что, больше не умничаешь? Ссышь, когда страшно?
- Пошёл на%уй, пидар.
- Что-о?! – взревел Молчанов, - так ты не понял ничего?! – и схватив дубинку наотмашь ударил меня по левому плечу. Точнее, целился он то-ли в голову, то-ли в шею, но я на инстинктах сгруппировался, и удар пришёлся по плечу и предплечью. От резкого движения боль прострелила поясницу, и я, не удержавшись на стуле, свалился на пол. Он стал наносить удары хаотично, куда попало – по спине, по почкам, по голове. Я закрывался, убрав голову в плечи и по возможности отклоняясь и группируясь.
- Прекратить!!! – раздался голос Андрея Витальевича.
- Но он…
- Блять! Молчанов! Сука, ты что приказов не слышишь? Пошёл на%уй отсюда! Завтра пи%дец тебе!
Я услышал удаляющиеся шаги.
- Вставай, - услышал я голос Андрея Витальевича, - вставай, пошли.
Я осторожно поднялся на ноги, но почувствовав резкую боль в отбитых почках, согнулся и сел обратно на стул. Потом осторожно поднялся на ноги. Андрей Витальевич попытался помочь, но я выдернул плечо из его рук. Пошёл он, мусор. Я попробовал шагнуть, шаг отдался болью в почках, но идти я всё-же смог. Мы пошли. Медленно. Андрей Витальевич только командовал «направо – налево», и наконец открыл дверь своего кабинета. Я вошёл, и увидел сидящую на стуле Свету. Она посмотрела на меня, увидев, что я еле иду, она повернулась к отцу: