Вдруг в машине ожила рация:
- Два-три, два-три, где находитесь, приём…
Серёга неуверенно переводил взгляд то на меня, то на Диму. Потом повернулся и пошёл к машине. Достал рацию:
- Два-три на связи.
- Где находитесь, два-три? – я видел, как Серёга выругался и ответил:
- В квадрате восемь-два
- Отлично, два-три, Вы ближе всех, включай спецсредства и гони по адресу, - дежурный продиктовал адрес, - там драка, похоже, с поножовщиной, за полминуты успеешь! Как принял? – Серёга опять выругался:
- Я не доеду за полминуты.
- Два-три, в чём дело? Ты где? Почему не доедешь?
- Я в квадрате два-пять… по чрезвычайным…
- Это не наш район вообще! Два-три, немедленно вернуться в район патрулирования! Я вынужден буду подать рапорт!
Серёга зло посмотрел на Диму:
- Дима, сука, во что ты меня втравил?!
- Но я-же тебе колбасу… из спецраспределителя… - проблеял Дима, хлопая глазами. Его основанный на правилах миропорядок рушился. Оказывается, не всё вертится вокруг него.
И тут я заржал… Просто как конь…
- Дебилы… - я с трудом хватал воздух, - Бля-я… Ну какие-же вы… Дебилы… Повезли… На патрульной машине… Человека убивать… Из табельного оружия… На дежурстве… Бля-я!.. О-о!.. Жертвы аборта… Сука, за колбасу!!!
Серёга смотрел на меня, до него доходило то, что я только-что сказал. Он сделал жест, который в будущем будет называться «рука-лицо», и рыкнул Диме:
- Хуль торчишь как пень?! Запрыгнул и поехали!
Дима беспомощно посмотрел на меня и побрёл к машине. Хлопнули дверцы, зарычал мотор, УАЗик уехал. И я пошёл по его следам. Доберусь до дороги, поймаю частника, здесь недалеко, за трёху отвезёт.
Через два с половиной часа я звонил в дверь Светкиной квартиры. Света открыла со встревоженным лицом:
- Что он тебе…
- Ничего, Свет, всё в порядке, - сказал я и поцеловал её, - волновалась? Отцу звонила?
- Нет… Вернее, да, но его не было…
- Ну и хорошо, что не было. Ему ещё этих проблем не хватало. Не надо ставить его перед выбором.
- Перед каким выбором?
- Выбирать между плохим и худшим.
- Как это?
- Это когда есть несколько вариантов, как поступить, но все они плохие, в большей или меньшей степени. Вернее, не сами варианты, а их последствия.
- Я так волновалась… Как ты… Они тебя отпустили?
- Конечно отпустили, что мне могут предъявить? Тем более документы у меня в порядке и при себе.
- Нет, я всё-таки покажу папе эту фотографию! И Ольгиным родителям!
- Ты знаешь, я думаю, он к тебе больше не подойдёт. Я бываю иногда убедительным. Может чаю предложишь?
- Слав, ты получил свой вызов?
- Да, получил.
- И… Когда… Нет, не говори, не хочу знать…
- Не скажу… - я обнял её, она потянулась за поцелуем…
Дальше была карусель прикосновений, взглядов, вздохов, шёпота, поз, стонов, и ощущений. Света ещё никогда меня не любила так. Она отбросила любое стеснение и забыла о любых барьерах. Здесь не было места ни ласкам, ни нежности, ни любви. Она хотела одного – вжаться, вмяться, вдавиться в меня как можно плотнее и глубже, стать со мной одним целым, плотью от плоти. И кончая раз за разом она вонзала в меня свои ногти так, как будто хотела содрать с меня кожу и завернуться в неё, став мной. Мы потеряли счёт времени, и наконец силы закончились. Мы обессиленно лежали на разложенном диване и молчали. Света обнимала меня, забросив на меня ногу и руку. Наконец она спросила:
- Когда?..
- Не знаю. Билеты ещё не брал. Но точно в июле, - я помолчал, - знаешь, у меня родители ещё не знают…
Глава 21
21.
- Мам, Пап, мне надо с вами поговорить. – Я зашёл в комнату родителей. Был вечер, все пришли с работы и уже поужинали. Отец, как всегда, был пьян, соображал плохо, ну ещё-бы, пятница-же. Хотя у него пятница, в этом плане, не отличалась от других дней недели. В руках я держал вызов из N-ска.
- Что, Слава? Что-то случилось? – мама сидела за столом и разбиралась в каких-то бумагах.
- Мам, пап, я сегодня получил направление на работу. Я уезжаю на север. В N-ск.
Мама оставила свои бумаги и подняла на меня взгляд:
- Почему, Слава? Зачем?
- Мам, я всё взвесил, всё продумал. Я думаю, у меня здесь нет будущего. Вернее, не так. Здесь мне ничего не достичь. А на севере у меня будет гораздо больше возможностей.
- Ты от Кати своей убегаешь. Зачем, у тебя ведь Света есть. Хоть-бы привёл познакомить, - мама видела меня насквозь.
- Нет, мам, не поэтому. Верней, не так. Это одна из причин. Не самая важная.
- Хорошо. А какая – самая важная? – мама вернулась к своим бумагам. Вроде профорг она сейчас в своей бригаде. Взносы проверяет.
- Мам, мне восемнадцать. Лешке – четырнадцать. А что у нас есть? Квартира одна, её не поделить на всех, хоть и большая. Купить кооператив – деньги надо, а где их взять?На заводе не заработать. Стоять в очереди - сколько лет нужно стоять? Никто не знает. Я так не хочу.
- Ну, может у Светы у твоей есть где жить. Поженитесь, уйдёшь к ней…
- Нет, мам. А если не сможем жить вместе? Обратно возвращаться? Под твоё крылышко? Я так не хочу.
- Тебе с нами жить не нравится?
- Мне не нравится зависеть от обстоятельств. И от желаний третьих лиц.
- Ну а там что? Приедешь – куда пойдёшь? С чемоданами-то. – мама уже приняла решение и препятствовать не будет. Просто спрашивает обо всех аспектах, хочет понять с высоты своего возраста и опыта, насколько я всё продумал.
- Мам, я много вещей брать с собой не буду. Только необходимое. Остальное там куплю. Я еду по вызову, должны обеспечить жильём и выделить подъёмные. Я не думаю, что здесь найду что-то подходящее по климату.
- Там наши с папой друзья живут, знаешь?
- Знаю. Я не хочу их дёргать. К тому-же они, наверное, в отпуске. Мне до конца июля надо приехать.
- А билеты ты купил? Деньги на билеты есть?
- Деньги есть. Ещё не покупал. Только сегодня вызов получил.
- И как-же так получилось, что тебе его дали? Ещё кому-то дали, или только тебе?
- Только мне, мам. Я к директору ходил договариваться.
- Совсем ты изменился, Славка. На себя не похож, - мама снова подняла голову и посмотрела на меня задумчиво, - ну, решил, так езжай, неволить не буду.
- Я знаю, мама. Ты всегда нас понимаешь, - я подошёл к ней и обнял, - я люблю тебя, мамочка.
Отец так ничего и не сказал. Возможно, вообще не слышал, что я говорю.
Отстояв трёхчасовую очередь в железнодорожных кассах, я наконец-то достиг заветного окошка:
- Мне один билет до N-ска, Тюменская область, - я подал в окошко паспорт и вызов. Вызов – это было что-то вроде командировочного предписания, под это дело должна быть какая-то бронь.
- На какое число? – равнодушно спросила кассирша.
- Какое есть ближайшее?
- На пятое августа, - столь-же равнодушно ответила она.
- А поближе? Мне необходимо до конца июля…
- Я читать умею, молодой человек. Нет ничего раньше. До Тюмени нет, - уточнила она.
- А от Тюмени?
- С Тюмени ближайший на двадцатое июля. Прибытие двадцать третьего.
- А двадцать третье – это что будет? Какой день недели?
- Календарь на стене, - кассирша показала себе за спину. Там висел большой календарь, три листа, на всё лето. Так, двадцать третье – это суббота. Приехать в выходные – смысла нет, где жить до понедельника?
- А есть билет так, чтобы в двадцать пятого приехать, утром?
- Есть. Вам купе? Плацкарт?
- Давайте купе, - шикану напоследок.
- Двадцать один рубль семьдесят копеек – сказала кассирша и начала оформлять билет.
Дело было вовсе не в шике. Я знал, как ездили поезда в это время. Проводники за деньги подсаживали вахтовиков, опаздывающих на вахту, те набивались в вагон плотной толпой, естественно, бухали, гвалт стоял страшный. Вахтовиков набивалось столько, что в плацкарте хрен поспишь, не важно, что у тебя билет на всю полку, и курили все не утруждая себя выходить в тамбур. Да в тамбур столько и не поместится. Даже если взять верхнюю полку – в туалет всё равно надо выходить, а выйдя в туалет можно, вернувшись обнаружить свою полку занятой каким-нибудь телом. И разбудить его будет невозможно, ибо в лоскуты. Поэтому, лучше всё-же купе.