- Всё-всё, догнал… Фух… Ну, пошли? Получишь свой приз.
- А… удобно? Все-таки поздно уже.
- Не боись, я одна живу, пошли.
- А как ты так, одна?
- У меня родители – спортсмены. Уже не выступают, конечно, но тренируют. У них, у каждого, команда. У папы по гребле, у мамы по лыжам. Они то на сборах, то на соревнованиях. Вот и я с детства в спорте. Сначала греблю освоила, потом лыжи. Медалей дома куча, не знаю, что с этим металлоломом делать. Я сейчас не занимаюсь.
- А почему бросила?
- Я не бросила. Просто из спорта ушла. Тренируюсь для себя. Мне бросать нельзя, сразу расплывусь. Поэтому, наверное, придётся всю жизнь тренироваться.
- Так чего ушла-то? Из спорта?
- Начала вес набирать. Титьки выросли. Результативность снизилась. Приходилось вдвое усилий тратить, по сравнению с другими девчонками. Вот и ушла. От препаратов сразу отказалась. Видела, во что они совсем молодых людей превращают. Родители и не навязывали.
- А другим, значит, навязывают.
- Слав, ты в большом спорте был когда -нибудь? Вот и не выступай. Ты не видел эту кухню изнутри. Тренерам сверху, в приказном порядке, выдают химию, и заставляют распространять среди подающих надежды спортсменов. А тренерам куда деваться? Или будешь работать так, как велено, или поедешь куда-нибудь в «Малые Бздуны» спорт высоких достижений популяризировать. Вот и работают.
Тем временем мы поднялись на девятый этаж и уже заходили в квартиру.
- Разувайся, проходи на кухню. У меня что-то сушняк, сейчас чаю попьём. Чайник наполни и поставь кипятиться, - сказала Наташа, исчезая в комнате. Появилась она оттуда минут через десять, в длинном шёлковом халате, который так облеплял её фигуру, что места для фантазии почти не оставалось. И, похоже, белья на ней под халатом не было. Она достала маленькую, явно импортную коробочку с чайными пакетиками, взяла два, закинула в чашки:
- Наливай.
Пока заваривался чай мы болтали. Наташа спросила:
- И что у тебя с этой Катей?
- Любовь, - со вздохом ответил я.
- Чёт любовь у вас какая-то странная. Односторонняя.
- Что есть, то есть. Односторонняя. Я её люблю, она меня – нет.
- А выглядит всё, наоборот.
- Только выглядит, - я взял свою чашку. Сахара Наташа не предложила, значит будем пить несладкий. Отхлебнул. Чай офигительный, с привкусом грейпфрута. - Охренительный чай!
- Родители из Чехословакии привезли. С соревнований, - Наташа тоже отпила, встала у окна, оперевшись попой о подоконник.
- И что-же? Так и будешь тайным воздыхателем?
- Почему-же тайным? Она прекрасно знает, о моих чувствах. Мы даже встречались. Просто потом я ей надоел.
- А выглядит, будто ты её игноришь.
- Только выглядит. – Я тоже подошёл к окну, встал в стороне от Наташи, глядя в тёмную улицу. - На самом деле, я просто вышел из зоны её влияния. А для неё это – большая репутационная потеря. Прежде всего для неё самой. Она с этой мыслью жить не может, поэтому всеми силами стремится вернуть надо мной власть. Ну, а я сопротивляюсь.
Я повернулся к ней, ставя свою чашку на подоконник, приблизился, становясь прямо перед ней и кладя руки ей на бёдра и приближая лицо к её лицу. Она не отдёрнулась, не отклонилась, поставила свою чашку на подоконник и ответила на поцелуй, обняв меня за шею. Я сдвинулся чуть в сторону, и моя правая рука полезла под Наташкин халат. Под халатом и правда не оказалось белья. Зато оказалась большая и упругая грудь, размером три-плюс, плоский красивый живот, а также очень красивые гладкие бёдра, которые я слегка раздвинул, чтобы иметь доступ ко всем тайным местам её тела. Наташка, стащив с меня футболку и возилась с моим ремнём и брюками, наконец справилась и сразу-же стянула их с меня, вместе с трусами, немедленно взялась рукой за член. Я уже стимулировал её клитор, не забывая про вход во влагалище. Наташка постанывала и тяжело дышала. Наконец она раздвинула ноги и потянула меня к себе. Я не стал сопротивляться и вошёл. Наташка немедленно обхватила меня ногами для более тесного контакта, и мы задвигались, подстраиваясь друг под друга. Наташка чуть откинулась назад, запрокидывая голову. Её напряженные соски скользили по моей коже, и это заводило меня ещё сильней. Её стоны становились всё громче и начали переходить в приглушённые крики. Наконец она прижала меня к себе изо всех сил, и я почувствовал, как вздрагивает её живот, а мой член внутри неё сдавливают сокращения влагалища. Я чувствовал, что вот-вот кончу прямо в неё. Предохранением мы не озаботились, и теперь я с огромным трудом сдерживался, чтобы не кончить, не имея возможности выйти из неё. Наконец её хватка ослабла, и я, выдернув из неё член сразу-же разрядился её на живот. Наташка смотрела на это как-то заворожённо, потом взяла мой член в руку и сделала несколько движений взад-вперёд, заставляя меня разрядиться полностью. При этом она притянула меня к себе и целовала в губы.
- В душ? – спросила Наташка вполголоса, оторвавшись от меня.
- Я надеюсь, что это не обозначает «мойся и уходи».
- А ты не хочешь уходить?
- В смысле? А что, у тебя так всегда? Один раз кончил и сбежал?
- Довольно часто.
- Ну, значит я буду исключением из правил. Да и смысла нет. Дома все спят. И потом, я бы ещё на тебя голую посмотрел.И не только посмотрел. Ты реально красивая.
Наташка вскинула голову и испытующе посмотрела мне в глаза. Потом опять притянула к себе и поцеловала долгим поцелуем.
- Я давно такого не слышала. Так давно, что уже забывать стала. Пойдём в душ.
Санузел у Наташки был шикарный, если судить на момент 1983 года. Объединённые туалет и ванная комната давали большую площадь, на которой поместились и ванна, и унитаз, и большая душевая зона, достаточная, чтобы поместить нас обоих. Мы тщательно вымыли друг друга, залезая во все укромные уголки и складочки.
- Наташ, тебе надо кустик подстричь, - сказал я, показывая взглядом на её лобок.
- Да знаю, самой неудобно, не всё видно, и в зеркале смотреть тоже неудобно. – Наташка чуть покраснела.
- Ну, давай я помогу.
- А ты этого реально хочешь?
- А что такого?
- Ну, ты-же парень. Ну, типа, мужчина… Типа, не пристало мужику брить бабские пё%ды…
- Кто хоть эту муть тебе сказал? Это может сказать только какой-нибудь малолетка, закомплексованный по самую макушку. С нереализованным либидо. Ну, или зэк.
- Ну, раз так, тогда давай.
- Сначала, как в нормальной парикмахерской, надо обсудить стрижку. Вам полубокс или модельную? С пробором или без?
- Дурак, - Наташка засмеялась, - какая модельная?
- Ну, как-же, с зачёсом вправо, или влево, как вам нравится?
- Да, блин, просто помоги…
- Нет, просто не получится. Надо решить, что оставляем – клинышек или дорожку? Можно выбрить сердечко, или например, уши Микки-Мауса. В нашей интим-парикмахерской вы найдёте весь спектр услуг и стрижек. Но Ушки будут дороже всего.
- Так ты ещё и деньги с меня за это возьмёшь? – притворно изумилась Наташка, приняв игру.
- Ну, деньги – не деньги, но как минимум добрыми услугами отработаешь.
Наташке я выбрил узенький клинышек, максимально удалив всё остальное. В конце процедуры не удержался и поцеловал её туда, лизнув клитор.
- Всё, иди к зеркалу, любуйся. – у Наташки в прихожей стояло большое ростовое зеркало.
Наташка ушла вертеться перед зеркалом, а я прошёл в комнату.
- Ну и как ты хочешь получить оплату за труд? – голая и красивая Наташка появилась в комнате.
- Давай так, ты оденешь свой халат, но не будешь его завязывать, и будешь дефилировать в нём передо мной, покачивая бёдрами. А я буду на тебя смотреть и умирать от желания.
- И это всё? - в голосе Наташки прозвучало разочарование.
- Ну, пока всё. Посмотрим, как ты продефилируешь.
Наташка ушла за халатом, а я уселся на кровати. Вскоре она появилась в комнате, двигаясь своей обычной походкой.