Я просил Светку ничего маме не говорить про травмы и про всё остальное. А через три дня, я надеюсь, уже смогу двигаться без особых ограничений. Главное – синяки случайно не показать.
- Свет, послушай меня, пожалуйста, - сказал я, когда Света поставила мне капельницу и отрегулировала подачу, - сядь сюда, я поговорить с тобой хочу.
- Мы живём в несовершенном мире и в очень несовершенной стране. К сожалению, очень часто законы наживы преобладают над законами человеческими. Люди не совершенны тоже. И они, люди, часто думают, совершая зло, что служат добру…
- Ты об отце? Мне противно с ним общаться. Я не могу больше думать о нём, как о честном человеке…
- Света, погоди, не руби с плеча. Да, он ошибался. Но ошибался добросовестно. Он действительно думал, что делает для тебя добро, что со временем ты оценишь…
- Да как можно это оценить!.. Он должен защищать людей! Он – милиционер! Майор! Он служит закону и правопорядку! А он, прикрываясь своей формой людей обирал! И калечил! Мне мерзко, когда я об этом думаю! – Светка повысила голос и не обращала внимания на мои попытки остановить её. В дверях появился Андрей Витальевич, с виноватым лицом. Он попытался что-то сказать, но Света прервала его:
- Где ты арестовал его?! Сколько ты за это получил?! Отвечай!
- Света, да так случайно вышло… - Андрей Витальевич попытался успокоить дочь.
- Где?! Я всё равно узнаю!
- У дяди твоего на рынке, - сказал Андрей Витальевич – и не арестовывал я его. А увидел, и злость взыграла. Я-же помню, как ты плакала ночами…
«А, так это его родственник. А я-то думаю, почему у меня картинка не складывается. Больно уж мелко получается».
- У дяди Саши? У мясника? Так ты человека за кусок мяса изуродовал?! Какие-же вы оба – гады! Нет, я здесь жить больше не буду! Мне мерзко, противно! И мясо своё твой братик может себе обратно забрать! Для меня оно теперь всегда будет человечиной пахнуть!
- Света, ну послушай же меня! Я не могу тебя перекрикивать, - попросил я, и продолжил, когда она замолчала, немного успокоившись, - Да, твой отец ошибся. Мы все ошибаемся. Кто-то по мелочи, кто-то по-крупному. Жизнь – штука длинная и сложная, и состоит не из двух цветов. Твой отец тебя любит. Ты для него – единственный свет в окошке, единственная цель и смысл существования. И за этими эмоциями он не видел, что делает. Ему казалось, что он всё делает правильно, что обеспечивает тебе будущее. Я не прошу тебя его понять или простить. Но я прошу тебя дать ему шанс. Возможность доказать, что он не такой плохой, как ты сейчас думаешь. Прошу тебя, не руби с плеча. Не бросай отца, ведь у него пропадёт единственный смысл существования. Не отвечай сейчас. Подумай пожалуйста.
Света посмотрела на меня, на отца, потом молча поднялась и вышла из комнаты.
- Ты-же понимаешь, что по-другому работать я не смогу, - произнёс Андрей Витальевич, глядя в пол, - в той среде, где я работаю, другим быть нельзя. И чем выше поднимаешься, тем жёстче надо становиться. Иначе сожрут. Мои-же подчинённые и сожрут. А Светка теперь знает, и всё равно уйдёт.
- Каждый сам решает, как жить, - сказал я, - каждый сам выбирает себе образ жизни и цели существования. А Света не уйдёт. У вас будут очень сложные взаимоотношения с этого дня. Не рассчитывайте, что всё будет как прежде. Она теперь видит вас по-другому. И вам придётся приложить огромное количество усилий, чтоб она оттаяла хоть немного. И дело здесь не в деньгах и не в подарках. Но в одном вы можете быть уверены, она не уйдёт. И не ждите, что она ответит прямо сейчас. Она за эти сутки повзрослела на пару лет. Дайте ей осознать это.
- Если она не уйдёт… Я… Проси всё, что хочешь…
- Да не надо мне от вас ничего.
Глава 29
29.
Света лежала головой у меня на груди, а рукой очень осторожно обнимала за правый бок, иногда гладя и целуя грудь. Была ночь. Андрей Витальевич давно ушёл к себе в комнату, и иногда оттуда доносилось звяканье стекла о стекло. Светка прокапала меня и сказала, что завтра экзекуция продолжится. Я сходил помыться и чувствовал себя почти хорошо.
- Славка, я так скучала…
- А как же Дима твой?
- Он не мой. С чего ты взял вообще?
- Да видел я вас на рынке. Ходили выбирали что-то. Как жених и невеста.
- Врун.
- Чего-это «врун»?
- Мы даже под ручку ни разу не взялись. Поэтому врун. Нафантазировал себе что-то?.. Постой… Ты ревновал что-ли? – Светка подняла голову, посмотрела на меня и счастливо улыбнулась, - Ревновал! Ревновал! – потом обняла меня крепче и поцеловала в грудь, и снова уложила на меня свою голову. Прижалась теснее.
- Слав… Когда?..
- Скоро уже, Свет. Двадцать второго.
Она молчала, а я вдруг почувствовал влагу на груди, там, где лежала Светкина голова.
- Не реви, - сказал я по Карлсоновски.
- Я теперь всё время реву… Как дура… - Светка шмыгнула носом.
- Ты отца не оставишь? – спросил я, чтобы перевести тему.
- Вот надо-бы… Да останусь я с ним, пропадёт ведь без меня… - Светка опять шмыгнула носом.
- А ты с мамой своей не видишься?
- Нет.
- Зря. Это мама, всё-таки. Адрес её знаешь? Сходи к ней. Поговори.
- Отец адрес знает. Спрошу.
- Вот и молодец. А как ты в отделении у отца оказалась?
- Да случайно. На улице на лавочке сидела, читала учебник. А тут Дима идёт, сияет весь. Я на него и внимания-бы не обратила, а он подходит такой гордый, и говорит, что, мол допрыгался ты, и теперь не отвертишься. Я спрашиваю, «от чего не отвертится?», а он так завилял, заюлил, как-то разговор скомкал и ушёл. Ну я посидела, и думаю, надо сходить узнать, что да как. Вот так и оказалась.
- А как ты с ним на рынке оказалась? – невинно спросил я. Светка опять подняла голову и хитро посмотрела на меня:
- Ты всё-таки ревнуешь… Хорошо… - её рука как-то плавно с груди переместилась ниже и теперь поглаживала мой живот, - Да мы там и встретились. Я пошла пару вещей купить, у меня-же деньги есть. И встретила его там. Ну, поздоровалась, а он давай за мной таскаться.
Рука Светы постепенно перемещалась всё ниже и ниже, и я ничего не мог поделать с реакцией тела, а Светина ладонь вдруг «случайно» задела мой вставший член.
- Это что у вас тут торчит, больной? – спросила Светка голосом строгой медсестры, - не положено, немедленно уберите.
- Дак некуда убрать, у меня-же нет ничего, ни шкафчика, ни тумбочки… Даже трусов нет.
- Хорошо, больной, я помогу вам. Есть у меня пара мест, куда это можно спрятать, - Света уже гладила мой член и периодически сжимала его в ладошке, - сейчас посмотрим, куда это сможет поместиться.
Света сдвинула свою голову вниз, и я почувствовал головкой её губы и язычок. Света поигралась с головкой, а потом наделась ртом на член, стараясь заглотить его полностью. Затем выпустила его из себя, снова занявшись головкой, потом снова заглотила. Чувствовалось, что делает она это по желанию и с удовольствием. Наигравшись, Света приподнялась на локте и хрипло прошептала:
- Теперь попробуем убрать в другое место…
Она перекинула через меня одну ногу, повернувшись ко мне спиной, и стягивая с себя ночнушку, и направила член в себя, сев на корточки, и опираясь о мои ноги, чтобы не давить мне на живот. Её попка начала ходить вверх-вниз, постепенно ускоряясь. Не прошло и пары минут, как Света тихонько застонала, а её попка конвульсивно дёрнулась несколько раз. Но она продолжала двигаться, не выпуская меня из себя. Сидеть на корточках она быстро устала, поэтому встала на колени, и продолжала свои движения, стараясь максимально перенести свой вес мне на ноги. До второго оргазма Света доходила гораздо медленней. Ей понадобилось около десяти минут, и я готов уже был взорваться, когда она снова сладко застонала и её спина несколько раз содрогнулась.