- Не уверенно ты отвечаешь, Славка…
- Свет, ты вот сказала, что тебе надо в себе разобраться. Мне, между прочим, тоже не помешает. Мне ведь лет столько, сколько и тебе. Ты-же только что об этом мне говорила.
- Просто я привыкла, что ты всё всегда знаешь, во всём уверен…
- Ну, да, как в «Чародеях». Вижу цель, верю в себя, не замечаю препятствий. Нет, Светик, не хожу я сквозь стены.
- Тогда пойдём сквозь двери. Я спать хочу. Ты идёшь?
- Ты иди, я попозже. Подожду пока костёр прогорит.
- Ладно. Но не заставляй меня мёрзнуть, - Света поднялась и пошла ко входу в дом, у дверей повернулась ко мне, - недолго, Слав, ладно?
Я посидел ещё минут пятнадцать, залил угли водой и пошёл в дом. Света уже сопела в две дырки, накрытая одеялом. Я осторожно лёг рядом, чтоб не разбудить, но она почувствовала меня, повернулась и обняла меня, накрыв краем одеяла. Я улыбнулся: «Ничего не меняется».
Алло! Андрей Витальевич… А… Не… Да я… Это не… Я не… Алло… Алло…
Я повесил трубку телефон-автомата и вернулся к Светке. Мы прибыли в город с первым утренним теплоходом. Я вспомнил, что у меня паспорт на выписке и мне надо его забрать. В паспортном столе народу на выдачу документов было немного, и в очереди я простоял всего минут двадцать. Шёл третий час дня, я решил позвонить Светкиному отцу, узнать новости. Но нарвался на какой-то шифрованный до невозможности поток сознания от Андрея Витальевича. То, что это был именно он у меня сомнений не вызывало. Света сидела на скамейке, я подошёл и сел рядом с недоумённым лицом.
- Ничего не понимаю…
- Что там, Слав?
- Не знаю… Какой-то товарищ Павел… Какая-то выемка документов… Ничего не понятно…
- Хи-хи… Это мы с папой так играли в детстве. В подпольщиков. Папа был товарищ Андрей, а я – товарищ Павел. От Павки Корчагина. Выемкой документов на нашем кодовом языке называлось поесть мороженого в определённом месте. В павильоне, в скверике, позади театра. А если, например, посетить явочную квартиру – значит, попить сока в кафе на торговой площади. Хи-хи...
- Он сказал, что у него выемка документов в полчетвертого. Значит надо ехать к театру и ждать там. Нафига эти игры в подпольщиков?..
Мы со Светкой нашли скамейку в отдалении от павильона, укрытую кустами акации, с которой хорошо просматривался вход в павильон. Внутрь мы не пошли, чтоб не лишать себя возможности маневра. Непонятно, к чему эти игры в подпольщиков, но бережёного Бог бережёт.
- Привет, молодёжь! – Андрей Витальевич вышел из кустов позади нас. Светка от неожиданности вздрогнула, да и я не остался равнодушным, хоть и подавил в себе желание сматериться, - молодцы, не пошли в помещение. Слава, ты радуешь и удивляешь меня всё больше и больше. В школу милиции не хочешь всё же? Можешь высоко взлететь.
- Нет, Андрей Витальевич, и мы это уже обсуждали. У меня есть план, как построить свою жизнь, и на данный момент, я не намерен от него отступать. Расскажите лучше, какие новости.
- Ну, в целом, всё неплохо. Этих двоих Молчановских прижали, скорей всего выпрут из органов за утерю документов. Сам Молчанов переведён в другой район. Вобщем, опасности для Светки я больше не чувствую. Свет, ты можешь остаться дома, если хочешь.
- А зачем-же тогда эти подпольные игры?
- Я под микроскопом. Не уверен, но, возможно, меня слушают. Ищут, до чего доколупаться, чтобы сместить. Я некоторые интересы всё же задел. Не сильно, краями, но начальство бывает мстительно.
- Понятно, Андрей Витальевич. Тут Света, как раз, ехать передумала. Передумала, Свет?
- Передумала Славка. Пап, я останусь, если опасности больше нет.
- Оставайся, и ничего не бойся. Я сейчас, в некотором роде, даже сильней стал, чем раньше. Я может и под пристальным вниманием руководства, но зато меня трогать боятся.
- Почему так сложно всё? Пап, почему ты мне раньше ничего такого не говорил? Я теперь чувствую себя как пятилетний ребёнок, у которого в песочнице свежепостроенный замок сломали какие-то хулиганы. Мне и обидно, и страшно, и я не понимаю, за что.
- Прости, дочка, - Андрей Витальевич виновато посмотрел на Свету, - не хотел я в это дерьмо тебя окунать. Думал, уберегу… Я понимаю, теперь тебе заново взрослеть придётся.
- Ну, раз всё так разрешилось, поехали, Свет, за чемоданом. Андрей Витальевич, я ночью уезжаю, когда теперь увидимся – не знаю. Поэтому, до свидания. Знакомство у нас вышло… неоднозначное. Но всё равно, я рад был с вами познакомиться.
- Ну, что-ж, зятёк, я тоже рад был познакомиться. Ты мне на некоторые вещи глаза открыл. Жаль, что отказываешься от школы милиции, - он подал мне руку, - Мир?
- Мир, Андрей Витальевич, - я пожал протянутую руку, - и на случай, если всё же больше не увидимся, Андрей Витальевич, деньги – бумага, не копите.
- Славка, я не поеду тебя провожать на вокзал. Реветь не хочу. Я лучше дома пореву тихонько, в подушку.
Мы со Светкой, абсолютно голые, лежали не разложенном диване у неё ы квартире. Светка обнимала меня лёжа головой на груди и закинув на меня одну ногу.
- Тогда мне пора собираться, - сказал я, - восемь часов доходит. Ещё поспать надо успеть перед поездом.
- Не так скоро, Слав, - Светка прижалась ко мне теснее, - я ещё не надышалась тобой, не налюбилась.
- Свет, у нас только что закончился двухчасовой секс-марафон, как не налюбилась-то?
- Вот так… Мне кажется, я никогда тобой не насытюсь.
- О, новое слово в русском языке.
- Да-ну тебя, Славка. Я тут страдаю от скорой разлуки, а ты… - Светка шлёпнула меня по груди ладошкой и тут-же поцеловала туда-же. Потом завозилась, залезая и ложась на меня сверху и заглядывая мне в лицо:
- Слав, ты мне письма писать будешь?
- Обязательно, Свет. Только письма мои будут скучными и не интересными. И ты скоро перестанешь их читать. А потом у тебя появится новый друг. Из института. Например, какой-нибудь будущий гениальный кардиохирург. Или нейро. И ты в него влюбишься, как девчонка. И забудешь про меня. И всё у вас будет…
- Не говори так, Славка. Не знаю, может будет так, может нет, но сейчас я люблю тебя, и ни о ком слышать не хочу.
- О, прогресс. Ты уже допускаешь, что я – не единственный в мире мужчина.
- Молчи… Поцелуй меня лучше, - сказала Светка и потянулась к моему лицу своим лицом.
- Я-то поцелую, но вот скоро твой отец придёт, как он отнесётся к тому, что мы здесь голые валяемся?
- Он не придёт. Я его попросила.
- Это когда ты успела?
- Неважно когда. Тем более сейчас, когда я чувствую, что мне в низ живота упирается что-то твёрдое.
- Это не я… Я не хотел…
- Что?!Ты меня не хотел?! Так меня ещё никто не оскорблял. Требую немедленного удовлетворения!
Мерно стучали на стыках вагонные колёса. Я сидел в кресле электрички и смотрел в темноту за окном. От Светки я ушёл в десять часов вечера, и то еле вырвался. Она плакала стоя возле двери, обнимая меня и никак не желая отпускать. И когда я её всё же оторвал от себя и вышел, закрыв за собой дверь, звуки рыданий усилились и послышались удары в дверь изнутри. Ничего, поплачет и успокоится. А скоро новый учебный год. Юность хороша своими надеждами. И Светка будет надеяться… на что-нибудь. Неважно на что. Мама дома спросила, где Светка, и успокоилась, когда узнала, что она всё же предпочла остаться дома. Мама у меня мудрая и рассудительная. Провожать меня на вокзал никто не пошёл. Ну это и к лучшему, самому проще, нет лишних слёз и вот этого неудобства, когда вроде уже всё сказано, а поезд всё не уезжает и не уезжает. Ни к чему это. Я спокойно сел в свой вагон, на своё место. Место рядом пустовало, Светкин билет сдать никто не удосужился. Ну, и к лучшему. Мне не хотелось ни с кем знакомиться, говорить, даже просто касаться локтем. Хотелось побыть наедине со своими мыслями. Эта страница моей жизни закрывалась навсегда. Что будет на следующей – Бог весть. Но тем и интересней.